― Гребаные, мать их, Карен8, ― бормочет он.
― Черт. Уайетт отшатывается от комментариев, словно они достали до него через экран компьютера и ударили по лицу. ― Они хотят, чтобы люди бойкотировали ранчо. Вот ублюдки.
Дэвис дергает подбородком в сторону постов.
― Мы должны были с самого начала заниматься этим дерьмом в социальных сетях.
Я потираю висок в ответ на резкое замечание. Мой старший брат всегда выступает в роли слегка разочаровывающего голоса разума.
― Я поговорил с Тиной. ― Хрипловатый голос Дэвиса серьезен. ― У нас уже четыре отмены.
У меня звенит в ушах от внезапной серьезности его слов, и я поднимаю глаза к небу.
Черт, это последнее, что нам нужно.
Это наша первая неделя. Мы не добились успеха, но мы выживаем. Каждый год мы вкладываем кровь, пот и деньги в нашу землю и наших животных, а теперь одна обиженная женщина собирается сжечь все это дотла.
Мысль о том, что я могу потерять гостей, уважение, деньги, уничтожает меня.
Я бросаю последний взгляд на видео и выключаю монитор.
Чертовы социальные сети.
Дэвис прищуривается на Форда.
― Я сейчас не в восторге от тебя, придурок.
Форд открывает рот, но Уайетт поднимается со стула, несомненно, готовый пресечь спор. Хотя мой младший брат всегда готов влезть в неприятности, он же их и заканчивает.
― Давайте, вы все. Надо выпить.
Я провожу рукой по бороде, в голове уже проносится список проблем, которые нужно решить.
Уайетт поднимает палец.
― Я знаю этот взгляд. Ты от меня не отвяжешься. Сегодня вечер пятницы, чувак. ― Он поворачивается в сторону Форда и усмехается. ― Ты можешь в это поверить? Тусуется только со своими лошадьми, когда у него есть три отличных брата.
Я покорно вздыхаю, когда Форд хлопает меня по плечу и выталкивает на улицу. Кина преданно следует за Дэвисом. Мои братья не отстанут, так что, похоже, мне придется уступить.
Я встречаю нетерпеливый взгляд Уайетта и киваю.
― Мы едем в «Пустое место»?
Уайетт хмыкает.
― Мы едем в «Пустое место».
Глава 3
Чарли
Вена на моем виске пульсирует от раздражения, когда официантка с грохотом ставит на наш столик бокалы с холодным пивом. Из музыкального автомата звучит кантри, сопровождаемое нестройным хором мужских голосов, в углу расположились члены мотоклуба, опрокидывающие шот за шотом.
Приехать в «Пустое место» было плохим решением. К этому времени все в нашем маленьком городке уже посмотрели видео. К счастью для нас, они на нашей стороне. К несчастью для меня, каждый хочет высказать свое мнение и дать мудрый совет.
Скут, наш местный выживальщик9, наклоняется ко мне с видом, словно ему известны все тайны вселенной.
― Я тебе говорю, я тебе говорю, я тебе говорю, Чарли, чувак, ты должен проверять этих людей. Они хотят доставить неприятности, так что ты должен подготовиться. Отбирай у них телефоны при регистрации. Введи комендантский час. Говорю тебе, мужик, панические комнаты.
― Вот как? ― Дэвис ухмыляется, на его губах пивная пена. ― Дай Чарли еще совет. Думаю, он не все понял.
Я бросаю на старшего брата свирепый взгляд, и прежде, чем успеваю сказать ему, чтобы он предложил свое гребаное решение проблемы, Уайетт возвращается к столу с порцией выпивки.
Биф, грузный бармен с бритой головой и длинной черной бородой, опирается на барную стойку. Он размахивает бутылкой водки, как битой.
― Уайетт, видишь это? ― Он показывает на меловую доску, висящую на стене рядом с фотографией Клинта Иствуда с автографом. На ней красным мелом угрожающе написано: ДНИ БЕЗ ДРАК ― 50. Именно столько времени Уайетт провел на родео. ― Я предупреждаю тебя ― если ты сорвешь мою серию, я сам надеру тебе задницу.
Это закон нашей земли. Буйная и жестокая жизнь. Каждые выходные мы пьем. Мы деремся. Мы делаем это снова и снова. И будем делать до самой смерти.
Здесь, в Воскрешении, Дикий Запад все еще жив.
Шумный и грубоватый, расположенный в конце Главной улицы в старом здании, где раньше была аптека, «Пустое место» ― это бар для местных. Последняя остановка перед тем, как попасть в ад. Если вы хотите выпить в безопасном и спокойном месте, отправляйтесь в «Шпору», которая находится в историческом отеле «Баттерворт».
Чужим здесь не рады.
Это я знаю по собственному опыту. Когда мы с братьями переехали сюда, нас не встретили с распростертыми объятиями. Теперь, десять лет спустя, мы заплатили по счетам и стали местными, насколько это возможно.