Мое тело прижимается к нему, как будто знает, как сильно я нуждаюсь в нем.
― Ты не можешь, ― всхлипываю я. ― Ты не можешь в меня влюбиться.
Он замирает, на его лице появляется странное выражение.
Затем он улыбается прекрасной улыбкой, от которой мое сердце трепещет, и говорит:
― Руби, малышка, я уже влюбился.
Я задыхаюсь, прижимаясь к его груди.
― Нет. Ты меня не любишь.
Он усмехается.
― Если ты думаешь, что я не люблю тебя, то тебе нужно проверить свои прекрасные глаза. Потому что я вижу только тебя. Я вижу только тебя с тех пор, как ты вошла в «Пустое место» и в мое сердце. — Он приподнимает мой подбородок. ― Я чертовски люблю тебя, подсолнух, так что смирись с этим.
Любовь, шепчет мое сердце. Я хочу ее. Она мне нужна.
Даже если это не продлится долго.
Потому что я не буду жить долго.
Потому что я не заслуживаю его.
Его ухмылка сменяется серьезностью.
― Я знаю, что это слишком быстро. Скажи мне, что я сошел с ума. Скажи, что полюбишь меня через год. Но останься. Я хочу, чтобы ты была здесь. Ты нужна мне здесь. Я не отпущу тебя. Я ждал тебя десять лет и не собираюсь терять сейчас. ― Его рука обхватывает мое лицо, и он целует меня крепко и отчаянно. ― Позволь мне любить тебя, Руби. Потому что я люблю.
От такой несправедливости мои глаза наполняются слезами, а сердце учащенно бьется. Как он может думать, что я его не люблю?
― Ты ― глупый ковбой! ― восклицаю я. Чарли замирает, и я дрожащими руками обхватываю его ошеломленное лицо. Темная борода, которую я так люблю, щекочет кончики моих пальцев. ― Какой же ты глупый. Конечно, я люблю тебя. Я люблю тебя всем сердцем, Чарли.
― Скажи это еще раз. ― Голос срывается, его лоб опускается к моему.
― Я люблю тебя, ― всхлипывая, говорю я. Горячая слеза скатывается по моей щеке. Мне кажется, что я сплю, застряв на седьмом небе от счастья, с которого никогда не захочу спуститься.
На лице Чарли отражается облегчение. Радость тоже. Дыхание вырывается из него, как будто он сдерживал его все это время.
А потом он смеется. От этого прекрасного звука я наконец сдаюсь и падаю в его объятия. Он ловит меня, как я и предполагала, поднимает на руки и прижимает к себе. Я обхватываю его ногами за талию, а затем его рот накрывает мой.
Горячий, неистовый, всепоглощающий.
― Останься, ― рычит он мне в губы. ― Останься, и я дам тебе все. ― Мозолистые руки обхватывают мое лицо, и наши взгляды встречаются. Соединяются, горят. ― Ранчо. Каждый восход солнца. Мое сердце. Последнее ― ложь, потому что оно уже у тебя. Я принадлежу тебе, подсолнух.
Слезы текут по моему лицу.
― Ты разобьешь мне сердце, Ковбой, ― шепчу я, обвивая его шею руками. Я прижимаюсь к нему так, будто наступил конец света.
Он ухмыляется. Красивый. Сокрушительный.
― Никогда, дорогая. Ты просто должна мне позволить любить его.
Новая волна тепла обрушивается на меня.
Любовь.
― Останься, ― говорит он, его губы касаются моего горла.
― Да, ― шепчу я, ошеломленная тем, как сильно я люблю этого мужчину. Насколько он открылся мне. Он выложил все свои карты на стол, чтобы убедить меня. ― Я останусь.
Если что-то и разобьет мое дикое, безрассудное сердце, то это может быть только ковбой.
Мой ковбой.
А потом он снова завладевает моими губами, крепко прижимая к своей твердой груди. Руки Чарли путаются в моих волосах, мое сердце принадлежит ему, и он несет меня по коридору и лестнице в спальню. Наши сердца бьются в такт.
Я никогда не была так счастлива.
Я никогда так не боялась.
Глава 37
Чарли
Слышны раскаты грома. Вершины гор заволокли темные тучи. Руби сидит за столиком на маленьком балкончике возле спальни. Она завернута в простыню, ноги подтянуты к телу, щеки раскраснелись, ослепительно-голубые глаза смотрят на меня, когда я иду к ней.
Несколько часов назад она хотела уехать.
А теперь ее ― я люблю тебя ― уничтожило меня. Я покорен, но я бы не хотел, чтобы было иначе.
― Надвигается буря, ― бормочет она, не сводя глаз с моей обнаженной груди.
― Каждое лето, ― говорю я. ― Они приходят с гор и длятся до конца августа.
Поставив бутылку виски на стол, я оглядываюсь через плечо на смятые простыни на кровати. В воздухе витает запах секса. Я целую растрепанные волосы на макушке Руби, и она улыбается так лучезарно, что у меня сжимается сердце.
Все, что имеет значение, находится здесь, передо мной. Моя девочка-подсолнух, моя спасительная благодать, солнце на моем небе, когда так долго я видел только черные тучи.