Но сначала я должен рассказать ей свою историю. Я в долгу перед ней. Особенно если она останется.
Я выдвигаю стул и сажусь напротив нее.
― Я хочу рассказать тебе о Мэгги.
Она вздрагивает.
― Ты не обязан.
― Позволь мне сделать это, Руби, ― хрипло говорю я.
Кивнув, она садится прямо.
― Хорошо, ковбой. ― Затем она протягивает руку через стол и касается меня. И я успокаиваюсь. Это магия Руби. Ее любовь приносит что-то настолько безмятежное, что я не могу это описать. Все мои сомнения, все мои нервы улетучиваются от небольшого проявления любви.
― Мы были лучшими друзьями детства. Она была моей школьной возлюбленной. Я сделал ей предложение, когда мы закончили школу. ― Я провожу рукой по лицу. Мне кажется, что это неправильно ― рассказывать в двух словах о том, какими мы были с Мэгги, но, глядя на Руби, я хочу, чтобы все это осталось в прошлом, и я мог двигаться дальше. Жить прошлым больше нельзя.
― Это было последнее соревнование в сезоне. Она участвовала в забеге с бочками. ― Я медленно выдыхаю, воспоминания обжигают. ― Я был там, когда это случилось. Ее лошадь испугалась и упала на нее. Она погибла у меня на глазах.
Руби задыхается, поднося руку ко рту.
― Вот почему ты так вел себя. ― Ее голубые глаза блестят от непролитых слез. ― Почему ты не хотел, чтобы я ездила верхом. Когда я подошла слишком близко к той лошади. Ты закричал. И выглядел печальным.
Я должен был догадаться, что не смогу все скрыть от Руби. Моя девочка умная.
Она слушает, пока я рассказываю ей, как моя жизнь перевернулась после смерти Мэгги и как я не знал, как справиться с этим. Как я оказался на ранчо «Беглец» и как мои братья последовали за мной.
― Это долгая история. ― Я протягиваю руку и переплетаю наши пальцы. ― Короткая история такова ― я оказался здесь, чтобы встретить тебя.
Руби молчит долгую минуту.
― Мне так жаль, Чарли. ― Она грустно улыбается мне. ― Потерять того, кого любишь… это ужасно.
Она смотрит вдаль, потом вздыхает.
― Я нашла ее фотографию. — В ее голосе слышится чувство вины, когда ее взгляд встречается с моим. ― Она была прекрасна.
Я проклинаю себя за то, что позволил ей думать Бог знает о чем.
― Я должен был сказать тебе.
― Нет. Это твое дело. ― Она опускает глаза. ― У всех нас есть секреты.
Я больше не могу сдерживаться.
Больше никакой дистанции.
Я встаю и меняюсь с ней местами, притягивая Руби к себе на колени. Я обнимаю ее и прижимаю ее голову к своему плечу. Я все еще не оправился от того, что она чуть не сбежала.
― Ты можешь рассказать о ней, Чарли, ― говорит она, улыбаясь мне. ― Тебе не нужно скрывать ее. Тебе больше не нужно убегать.
Ее рука лежит на моей груди, и мое сердце бьется где-то в горле.
Вот почему я люблю ее.
Я понимаю, что все эти годы спустя я все еще наказываю себя, все еще расплачиваюсь за смерть Мэгги. За то, что притащил сюда своих братьев.
Кажется важным и правильным поделиться этим с кем-то.
Я уже не тот мужчина, каким был в начале лета. Когда возил Руби на гору, рычал на нее, не представляя, как сильно она изменит мое сердце.
Как она вернет меня к жизни.
― Спасибо, ― шепчет она. ― За то, что рассказал мне.
Есть еще кое-что, что нам нужно прояснить.
Я немного поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.
― Ты тоже бежишь, ― говорю я ей.
Сидя, Руби выпрямляет свои стройные плечи. Ее подбородок дрожит, а в глазах появляется страх, от которого у меня перехватывает дыхание.
― Да.
От ее дрожи ярость вспыхивает во мне. Мои руки сжимаются в кулаки. Но я заставляю себя сосредоточиться на Руби. Она ― вот что важно.
После долгого молчания она говорит.
― Ты прав. Я бегу. ― Ее голос срывается, ломая меня. Она смотрит в сторону балкона, словно ищет ответ в небе. ― Я… Чарли, я…
Я заглушаю ее признание поцелуем.
К черту это. Сделка, которую мы заключили, не имеет значения. Я не буду выпытывать у Руби правду. Что бы она мне ни сказала, я не стану любить ее меньше.
― Когда будешь готова. ― Моя рука поднимается, чтобы коснуться ее щеки. Мое сердце колотится от страха. От ярости. ― Просто скажи мне одну вещь.
― Что? ― шепчет она, смаргивая слезы.
― Это мужчина? ― Я готовлюсь к этому, думаю об Эмми Лу, о местах, где можно спрятать тело, о яростной потребности защитить, которая не ослабнет, пока она на моем ранчо, в моих объятиях. ― Руби, если кто-то причинил тебе боль…
― Нет, ― задыхаясь, говорит она. Слезы текут по ее лицу, когда она качает головой. ― Это не мужчина, Чарли.