― Стресс ― штука коварная, ― объясняю я Чарли. ― Как будто электрический заряд в моем сердце отключается, и когда это происходит, я теряю сознание. Я называю это трепетанием.
Чарли смотрит на меня так, будто все наши отношения этим летом прокручиваются перед его мысленным взором. Его широкая грудь вздымается и опускается.
― А твои таблетки? ― Слова срываются с его губ. ― Это и есть лечение?
Я киваю.
― У меня есть лекарства и методы, как предотвратить приступ, если я чувствую его приближение, но… мне становится хуже. ― Я прерывисто вздыхаю. ― Сегодня я была у врача. Он говорит, что я должна поехать домой и обратиться к кардиологу. Таблетки больше не помогают.
― А что тогда поможет?
Я качаю головой, желая, чтобы он понял.
― Это не то, что ты можешь исправить, Чарли. Мне никогда не станет лучше. Однажды мое сердце остановится и больше никогда не забьется, я умру.
Чарли издает какой-то мучительный звук.
Я продолжаю.
― Может пройти два года, а может и двадцать. У моей матери случился сердечный приступ. Моя тетя умерла в двадцать восемь лет. Продолжительность жизни с таким диагнозом невелика. ― Я прикусываю губу и смотрю на свои руки, признавая горькую правду. ― Мне не следовало быть здесь этим летом. Я сделала только хуже. Я была безрассудна со своим сердцем. — Я встречаюсь с его глазами. ― С твоим.
Отвернувшись от меня, он обхватывает голову руками и глубоко дышит.
― Чарли… ― Я кладу ладонь на его мускулистую спину, но он срывается с кровати и пересекает комнату.
Когда он отстраняется от меня, я разражаюсь слезами.
― Ты злишься. Я понимаю.
Он сжимает кулак, упирается им в стену, зажмуривает глаза и прижимается к нему лбом.
― Я не злюсь, Руби. Черт, я…
Опустошен. Разбит.
Я вижу это на его лице, ощущение, что я выбила землю у него из-под ног.
Его сердце разбито.
Я сделала это с ним.
― Почему ты мне не сказала? ― спрашивает он, отталкиваясь от стены и расхаживая по комнате, как зверь в клетке. На его красивом лице появляется растерянность.
Я потираю уставшие глаза.
― Я никогда не думала, что увижу тебя снова, не говоря уже о том, чтобы работать на тебя. А потом мы заключили сделку по поводу ранчо «Беглец». — Слабый, полный слез смех сотрясает мое тело. ― Предполагалось, что это временно. И я не хотела, чтобы ты относился ко мне как к сломанной или хрупкой. Я хотела хоть раз пожить без ограничений. Если бы ты знал… ты бы смотрел на меня по-другому.
Взгляд Чарли смягчается.
Я всхлипываю, сдерживая слезы.
― Я не думала, что это имеет значение. Что в конце лета я уеду. Но потом я влюбилась в тебя, Чарли, узнала о Мэгги, и Форд сказал… ― Чарли ругается. ― Я пыталась уехать. Я не хотела причинять тебе еще больше боли. Но я… я не смогла. ― Я задыхаюсь от рыданий. ― Я слишком сильно тебя люблю.
Чарли стоит у двери, его массивная фигура напряжена и неподвижна, он осмысливает то, что я ему только что сказала.
― Ты должна была сказать мне, ― рычит он, его грубый голос пронизан болью.
Я киваю.
― Я знаю. Я пыталась. Каждый день я говорила себе, что расскажу тебе, и каждый день я трусила. Я была эгоисткой. Я боялась причинить тебе боль или потерять тебя.
Его челюсть сжимается, и он решительно направляется ко мне.
― Ты прошла через все это в одиночку. Все это время тебе было больно, ты страдала и болела, а я ни черта об этом не знал.
Горячая слеза скатывается по моей щеке. Сердце разрывается от боли. Я заслужила его гнев и разочарование. Мне нет оправдания, мне нечего возразить.
Чарли вздыхает, нахмурив темные брови, и закрывает глаза.
― Ты заставила меня пройти через ад, Руби.
Моя нижняя губа дрожит.
― Я знаю. Мне очень жаль. Я не могу передать словами, как мне жаль.
Тишина. Ужасная, чудовищная тишина.
Слабая, я сажусь на край кровати. Мои босые ступни касаются прохладной твердой древесины, ища опору.
― Я хочу сказать тебе, что люблю тебя. Я хочу сказать тебе, что никогда еще не жила так, как этим летом, благодаря тебе. Я хочу сказать тебе, что мое сердце всегда будет с тобой, даже когда оно перестанет биться.
Его крупная фигура оседает, а лицо морщится.
― Руби, не надо.
Я касаюсь своей груди, биение моего сердца успокаивается, и я заставляю себя продолжать.
Мы почти закончили.
Всхлипывая, я качаю головой, вытирая слезы со щек.
― Я не жалею об этом лете, Чарли. Я бы повторила все сначала, даже если все закончится вот так.
Чарли поворачивает голову, и суровое выражение его лица сменяется шоком.