Весь мой мир рушится вокруг меня, и я устремляюсь к ней. Добежав, я падаю на колени. Страх сжимает мне горло, когда я смотрю на ее бледное лицо. Она без сознания, губы приоткрыты, сажа покрывает ее лицо и одежду.
Она потеряла сознание. Она не должна была оказаться здесь. Она сделала для ранчо больше, чем следовало.
― Руби. ― Мой голос звучит резче, чем я хотел бы, жестче, чем я когда-либо говорил с ней, но внутри у меня все дрожит. Я обнимаю ладонями ее застывшее лицо, пытаясь привести в чувство. ― Малышка, очнись.
Никакого ответа.
Мои дрожащие пальцы перемещаются к ее горлу. Я проверяю пульс, ожидая почувствовать его бешеное биение.
Но его нет.
― Это, блядь, не смешно, ― хрипло выкрикиваю я. ― Руби. Давай, малышка, очнись. Очнись!
Я не чувствую биения ее сердца. Я вообще ничего не чувствую.
Паника превращается во всепоглощающий ужас, когда я смотрю на ее неподвижное тело. Голова наполняется жужжанием, и кровь стынет в жилах.
Я подношу ладонь к ее губам. Прижимаю голову к ее груди и прислушиваюсь.
К жизни.
К ее прекрасному биению.
Ничего.
Ее грудь не двигается.
Она не дышит.
Тот маленький огонек, который сиял внутри нее с тех пор, как я ее встретил, ― он исчез. Я его не чувствую. Ее солнца. Ее сияния. Моего подсолнуха.
Той связи, что соединила нас.
Я не могу дотянуться до нее.
Эта мысль отправляет меня в чертову могилу.
Из меня вырывается пронзительный крик.
― Нет. Нет! ― Я трясу ее. ― Руби!
Я поднимаю ее миниатюрную фигурку на руки, прижимаюсь к ней, зарываясь лицом в ее шею. Ее голова запрокидывается назад на мой локоть. Она кажется сломанной, хрупкой и такой безжизненной, что я теряю свой чертов рассудок.
― Не делай этого, ― шепчу я, прижимая ее к себе. ― Не оставляй меня. ― Я глажу ее влажные волосы, потемневшие от дождя. ― Малышка, пожалуйста. Вернись ко мне. Очнись. Очнись, черт возьми!
― Чарли. ― Дэвис хватает меня за плечо. Он опускается на колени рядом со мной. В глазах Дэвиса печаль и страх, и это пугает меня. Он всегда спокоен.
Когда он не спокоен, это значит…
― Она не дышит, ― кричу я.
Форд прижимает телефон к уху, его лицо серьезное.
― Нам нужна скорая! ― кричит он. ― Сейчас же! Немедленно!
― Положи ее, ― приказывает Дэвис. ― Положи ее, Чарли!
Моя кожа покрывается льдом. Мир отключился. Слезы жгут мне веки. Мое чертово сердце перестает биться.
Как запустить сердце?
Ты просто поцелуй меня, ковбой.
Слова, сказанные целую жизнь назад.
Слова, которые заставляют меня действовать.
Я опускаю ее тело на траву и начинаю делать компрессию грудной клетки.
Откинув ее голову назад, я накрываю ее губы своими.
Она может забрать весь мой воздух, всю мою жизнь.
― Дыши, дыши, ― требую я, прижимаясь к ее уже холодным губам. ― Не делай этого со мной. Не оставляй меня. Пожалуйста, Руби. Пожалуйста!
Время замедляется.
Останавливается.
Но я не могу остановиться. Не могу.
Не тогда, когда она нуждается во мне.
Ее прекрасное сердце ― я не позволю ему уйти.
Пот стекает по моему лбу, заливая глаза. Я не замечаю ни треска ее ребер, ни криков Форда в телефон, ни дождя, пропитывающего мою рубашку, ни боли в руках, ни жжения в груди.
Все, что я вижу, ― это Руби. Ее бледное лицо, обращенное к небу, золотисто-розовые волосы, разметавшиеся по траве. Голубой свет луны на ее лице.
Руби на моем кухонном острове, босая, смеющаяся. Ее милое, улыбающееся лицо ярко вспыхивает в моей памяти. Мой подсолнух. Мое сердце и душа.
Женщина, которую я люблю.
Женщина, которая мне нужна.
Прекратив компрессию, я проверяю пульс на ее запястье.
Ничего.
― Нет, ― задыхаюсь я.
Горе захлестывает меня. Я падаю на нее, обнимая ее крошечную фигурку. Мое сердце, моя драгоценная девочка.
― Возьми все, ― хрипло говорю я ей. ― Мое дыхание, мою душу. Возьми. ― Рыдание вырывается из меня. ― Дыши, малышка. Просто дыши, черт возьми.
Я жду, когда ее грудь поднимется. Ее губы втянут воздух.
Но вместо этого ― ничего.
― Подсолнух. ― Мой голос срывается.
Я зарываюсь лицом в ее шею и плачу.
― Я умоляю тебя, вернись ко мне. Ты нужна мне. Ты мне так чертовски нужна.
Я рыдаю и умоляю. Я сделаю все. Что угодно, лишь бы она вернулась ко мне.
― Чарли. ― Голос Дэвиса напряжен. ― Остановись.
Звуки искажаются. Сильные руки братьев сжимают мои плечи, оттаскивая от Руби.
― Нет! ― отчаянно кричу я, замахиваясь кулаком, когда меня волокут назад, но попадаю в воздух. Никто не отнимет ее у меня. ― Не трогай ее, мать твою!