Руби Блум. Что это за имя, черт возьми?
Мотоцикл с ревом проносится по Главной улице, нарушая тишину солнечного июньского утра. Я поднимаю руку, приветствуя Руфуса, лидера мотоклуба «Хор парней», и смотрю, как он направляется к «Легиону».
В городе уже вовсю кипит жизнь. Владельцы магазинов устанавливают вывески и подметают тротуары перед магазинами и кофейнями. Лето в Воскрешении означает, что численность нашего сплоченного горного сообщества, насчитывающего 6000 человек, увеличивается в десять раз в пик туристического сезона.
Чем быстрее я вернусь на ранчо, тем лучше.
И все же мне нравится эта прогулка. Этот вид.
Густой сосновый лес и залитые солнцем Скалистые горы обрамляют Воскрешение, бывший шахтерский городок Дикого Запада, уютно расположившийся в узком каньоне. Вдалеке виднеется Плачущий водопад, от которого отходят горные кручи, ведущие к Национальному парку Глейшер.
Я сворачиваю за угол, направляясь к клинике «Медвежий ручей» и вхожу через раздвижные стеклянные двери. Лифт поднимает меня на второй этаж, где я попадаю в узкий коридор, соединяющий муниципальную больницу с онкологическим центром.
Я подхожу к стойке регистрации.
― Привет, Кара.
― Чарли. ― Она щелкает пузырьком. ― Стид вернулся в свое кресло. Он готов принять тебя.
― Спасибо.
Я иду по коридору и захожу в комнату.
Увидев меня, Стид поднимает узловатую руку.
Помещение стерильное и минималистичное. Здесь есть диван, телевизор с приглушенным звуком, показывающий старый эпизод сериала «Бонанза»12, пейзажи природы в рамках с бодрыми словами поддержки, напечатанными под ними. Другими словами, все это выглядит чертовски депрессивно.
― Привет, парень, ― говорит Стид, опуская книгу на колени.
― Привет, старина. ― Я придвигаю стул и сажусь напротив него. Как и Стид, я уже привык к аппаратам и иглам. ― Как дела?
― Надираю задницы, парень. Ты, черт возьми, слепой? ― Стид протяжно рычит, указывая на иглу, воткнутую в его руку.
Я ухмыляюсь.
― Я тоже рад тебя видеть, засранец.
Даже рак легких второй стадии не может остановить Стида Макгроу. Его густые серебристые волосы исчезли, но у него все еще есть фирменные усы в виде подковы. Предки Стида, происходившие из длинного рода старателей и ковбоев, основали Воскрешение, и он выглядит соответствующе.
Этот человек ― легенда нашей маленькой общины. Отставной профессиональный наездник, заработавший миллионы, работая каскадером и перегонщиком скота, у него есть связи, влияние и самое большое ранчо в Воскрешении. С тех пор как мы приехали в город, он был для нас с братьями как суррогатный отец, направлял нас и защищал перед местными, чтобы они не съели нас живьем. Человек, которым я восхищаюсь и которого уважаю. Человек, который дал мне возможность начать все сначала.
Десять лет назад я зашел в бар «Пустое место» и сел рядом с этим человеком. Он задал один вопрос:
― Ты из Калифорнии, парень?
― Нет, сэр, ― ответил я, выпив к тому времени пять порций виски.
Удовлетворенный моим ответом, он продал мне землю.
Мы пожали руки. Я использовал свой выигрыш на родео и обналичил свой трастовый фонд, чтобы получить достаточную сумму для первоначального взноса. Покупка ранчо означала, что я не просто сбежал и проматывал свое будущее. Я делал что-то значимое. Земля, которой я владею, ― моя, и никто не сможет ее у меня отнять. Даже если свет в конце тоннеля все еще не виден.
Стид пристально смотрит на меня орлиным взглядом.
― Нам надо поговорить, парень. И поговорить сейчас.
Я вздыхаю и провожу рукой по бороде.
― Слушай, если дело в видео…
― Мне плевать на социальные сети.
Значит, нас двое.
Хотя Дэвис, возможно, прав, когда говорит, что нужно подумать об этом.
Мы никогда не занимались рекламой. Социальные сети были для меня настоящей занозой в заднице, поэтому я держался от них подальше и полагался на сарафанное радио. Постепенно, после пяти лет работы в качестве действующего ранчо, оно начало приносить небольшую, но стабильную прибыль.
Но это ненадолго, если мы не выберемся из этой передряги.
Никто не захочет ехать на ранчо, где над ним насмехаются.
Я думаю о своем младшем брате Грейди и о том, что у него есть поклонники благодаря его аккаунту в социальных сетях. Конечно, мы все не одобряли его, когда он только начинал, но теперь он выступает на разогреве у Коула Суинделла, так что…
Меня это бесит. Чертово извращенное лицемерие всего этого. Гости приезжают на ранчо, чтобы отдохнуть, а мы вторгаемся в их уединение, чтобы выложить это в социальные сети, потому что нам нужно заработать на жизнь? Это чушь собачья.