Список дел Руби Блум (сделай это!):
3. Не спать всю ночь и встретить рассвет.
4. Увидеть калифорнийский закат.
5. Искупаться в Тихом океане.
6. Пойти на танцы.
7. Прокатиться на лошади.
Так вот что она делает? Путешествует по стране, чтобы исполнить свой список желаний? Я усмехаюсь, что-то теплое и твердое распирает мою грудь. Только она могла так поступить. Эта милая, дикая девушка, которая заставляет меня думать о ней больше, чем следовало бы.
Просмотрев список еще раз, я радуюсь, что из него вычеркнут хороший секс, но мое настроение портится, когда я смотрю на оставшуюся часть. Руби на лошади ― черт возьми, нет. А уж образ Руби, танцующей или любующейся калифорнийским закатом с кем-то, кроме меня, и вовсе выводит из себя.
Потом я ругаюсь, понимая, что веду себя как собственнический ублюдок.
Я выхожу из ее коттеджа, чувствуя себя мудаком за то, что вторгся в ее личную жизнь, и провожу рукой по волосам. Я начинаю нервничать. Мне не нравится, что я не знаю, где она.
По правде говоря, как бы сильно меня это не пугало, я не могу держаться от нее подальше.
Да и не хочу.
Поигрывая ленточкой, обмотанной вокруг запястья, я осматриваю ранчо в поисках голубых глаз и сарафана. Затем я отправляюсь на поиски.
Я знаю, где ее найти.
Она в конюшне.
Уже в пятый раз за неделю я застаю ее, когда она тайком выходит из своего коттеджа и пробирается по восточной тропе.
Руби стоит у среднего стойла, разговаривая мягким нежным тоном с молодым жеребенком породы Аппалуза. Она стоит на цыпочках, ее длинные волосы струятся по спине, и она так похожа на местную девушку, что я прикладываю руку к груди, чтобы унять боль в сердце. Платье, в которое она одета, кажется совершенно прозрачным. Я вижу каждый изгиб, каждый великолепный дюйм тела Руби Блум.
Проклятье.
Черт возьми.
Я скрещиваю руки на груди и прочищаю горло.
― Другой мужчина крадет твое сердце?
От моего голоса она вздрагивает, затем поворачивается. Ее лицо светлеет, как только она видит меня.
― А тебе что до этого, ковбой?
Ковбой. Мне это нравится.
Чертовски нравится.
Я смотрю на жеребенка, который снова утыкается носом в ее протянутую руку, и поднимаю бровь. Повезло, что это лошадь, а не человек.
Я не могу сдержать улыбку на своем лице.
― Я искал тебя. ― В ответ на ее вопросительно поднятую бровь я продолжаю. ― На следующий год нас забронировала группа из сорока человек. Ранчо заполняется. У меня появилось несколько подписчиков.
Радость светится в ее глазах.
― Хорошо. Мои связи помогли. Я так рада, Чарли. Дальше будет только лучше. Вот увидишь.
Ее искреннее желание помочь нам, ее добрые слова просто потрясают меня. Я никогда не встречал никого, похожего на Руби. Кого-то настолько… настолько хорошего.
Она просто золотая.
Потеряв контроль, я пересекаю разделяющее нас пространство.
― Сколько у тебя там? ― спрашиваю я, беря ее за руку. Провожу большим пальцем по нежной коже на внутренней стороне ее запястья.
Она пристально смотрит на меня.
― Сколько чего?
― Сердечек. ― Она отдергивает запястье, но я наклоняюсь к ней и встречаюсь взглядом с ее великолепными голубыми глазами. ― Потому что в тебе, дорогая, больше жизни, чем в поле ― цветов.
Она улыбается.
― Сладкие речи ни к чему не приведут, ковбой.
― Никаких сладких речей. Нам нужно обсудить кое-что важное.
― О? ― говорит она, изучая меня любопытными глазами.
― Ты держалась подальше, ― говорю я, прижимая ее спиной к дверям стойла и фиксируя ее на месте. Мой голос звучит хрипло, напряженно.
― Мы оба. ― Она встречает мой взгляд с удивительной стойкостью. ― Это работа. Вот и все.
Черт, я ненавижу, как сильно это ранит.
― Да, но…
Она кладет ладонь мне на грудь.
― Никаких «но», помнишь? Мы же договорились. ― Ее взгляд опускается вниз, длинные ресницы отбрасывают тени на щеки. ― Один раз. ― Она говорит это так легко, как будто только я чувствую, что меня пронзила молния от ее слов.
― Это чушь. ― Я говорю это прежде, чем успеваю остановиться.
Ее голубые глаза расширяются.
― Чарли…
― Мы еще вернемся к этому. ― Я провожу руками по ее плечам, по гладкой коже и прижимаю ее к себе. ― Сейчас мы поговорим о твоей политике открытых дверей.
Щеки Руби розовеют.
― Это же ранчо.
― Это Воскрешение. ― Проведя рукой по ее изящной челюсти, я поднимаю ее подбородок, чтобы увидеть ее глаза. ― Запирай дверь, слышишь? Это не обсуждается.