— Основная часть уходит на экспорт в Словакию и Украину. В Польше мы продаем маленькие партии в пару пивных баров в Варшаве и Лодзе.
— Жалко, — я разглядываю темную этикетку, на которой написано «Пивоварня Новак» и ниже — «Темное оригинальное». — Я бы покупала.
Феликс в ответ лишь усмехнулся.
— А синяя картошка? — продолжаю допрос. На полях мне удалось посмотреть на эти необычные клубеньки — небольшие, сине-фиолетовые, больше похожие на сливу, чем на картофель.
— Ее покупают в рестораны высокой кухни. Им надо чем-то удивлять, вот они и берут.
— В Варшаве?
— В основном на побережье, — ответил Феликс, сложив приборы. Я уже давно доела и с наслаждением потягиваю пиво.
Интересно, попался бы мне ресторан с картошкой Феликса, если бы я не разругалась с Тадеушем?
Ой, Тадеуш! Он же, наверное, ищет меня, звонит домой, мобильный у меня не работает. Позвонить ему, что ли… А хотя черт с ним, пусть понервничает. Завтра позвоню.
— Ну как, наелись? — Клементина подошла к столу и начала собирать тарелки. — Вы бы пересели на диван, только мешаете.
— Спасибо, Клементина, было очень вкусно, — поблагодарила я.
— Ну что вы, милая. Мне в радость, — улыбнулась добрая женщина.
Мы с Феликсом вышли из-за стола и сели на диван перед камином, Феликс поставил оставшееся пиво на кофейный столик рядом. Камин убаюкивающе потрескивал, от него исходило тепло, и, разморенная после тяжелого дня, сытая и слегка захмелевшая, я улыбнулась, словно довольная кошка.
Клементина забрала тарелки, распрощалась с нами и ушла к себе. Я потянулась за еще одной бутылкой (первую я допила), но сгоревшая кожа дала о себе знать, и я невольно поморщилась и от боли втянула сквозь зубы воздух.
— Что с тобой? — спросил Феликс, заметив мою гримасу.
— Кажется, я сгорела, — призналась я. — Ноги болят.
— Покажи, — потребовал он.
Медленно, стараясь не касаться воспаленной кожи, я приподняла подол своего длинного платья. Феликс наклонился ко мне и надавил пальцем на ногу.
— Ай! — воскликнула я. — Ты чего делаешь? Мне же больно, — но он уже убрал палец, а на коже осталось белое пятно, которое быстро исчезло.
— Ты сильно сгорела, — констатировал он. Вот уж умник, а то я без тебя не поняла.
— Правда? — язвительно переспрашиваю я. — Все потому, что кто-то не дал мне намазать ноги защитным кремом.
Не смогла удержаться. Это ведь и правда он виноват, так не лишним будет ему об этом напомнить.
Но Феликс ничего не ответил, а встал и ушел наверх, и через секунду я услышала, как хлопнула дверь в его спальню.
Я осталась сидеть на диване одна, как дурочка хлопая глазами. Он что, обиделся и решил уйти? Мне тоже уйти? Или сидеть тут, делая вид, что мои планы не зависели от его компании? Что вообще происходит?
Но тут мои размышления прервали его шаги — он спустился по лестнице, а в руке у него был какой-то флакончик.
— На, — протянул он мне его. — Помогает от солнечных ожогов.
— Спасибо, — недовольно буркнула я. Мог бы хоть сказать, что пошел за средством.
Феликс снова сел рядом со мной на диван, а я открыла флакон и выдавила немного геля себе на ладонь. Пахнет приятно.
— Что это? — спрашиваю я, растирая руки. Гель мгновенно охлаждал кожу.
— Гель на основе алоэ, — как всегда кратко ответил он. — Мне помогает.
— Тебе тоже кто-то мешает пользоваться солнцезащитными средствами? — поддеваю я его.
— Ну я же не знал, что ты такая неженка, — ухмыльнулся Феликс.
Ах так. Неженка, значит.
— Феликс, — мой голос мгновенно меняется. Он становится немного ниже, тягучей и в нем появляются сладострастные нотки. Не так явно, чтобы он заметил, но достаточно, чтобы он настороженно взглянул на меня. — Помоги мне, пожалуйста. Я не смогу смазать ноги, наклоняться больно.
Конечно, вру безбожно, но он заслужил небольшое испытание. Я еще со школьных лет знаю, какая у женщин есть власть над мужчинами. Он может думать о себе что угодно, но вся его броня падет, как и у любого другого, перед красивой женщиной.
Я задираю платье до самых бедер и изящно кладу свои длинные ноги ему на колени, стараясь при этом не морщиться от боли. Феликс смотрит на меня так, словно я на его глазах превратилась в пингвина. Я делаю кукольное лицо маленькой девочки, которая вот-вот заплачет.
— Пожалуйста, — повторяю я все тем же голосом и протягиваю ему флакон.
Приподняв одну бровь, Феликс усмехается и берет флакон из моей руки. Он не церемонится — выдавливает содержимое прямо мне на ноги и начинает растирать.