— Тебе не скрыться! — пророкотало в небесах.
Сердце бешено колотилось где-то в районе горла, мешая ровно дышать.
Лес приближался, становясь все мрачнее, при виде его в душе юного принца поднималась волна тошноты и дикая безысходность. Эти мёртвые деревья были чем-то большим нежели простые растения погибшие от неведомой силы. По мере того, как Ирима приближался он все более отчетливо слышал их стоны. Они становились все громче и громче, перерастая в стенания от невыносимой тоски и боли, что терзала их.
Корень, внезапно появившийся из земли, прервал бешеный бег. Лицо Иримы встретилось с землёй, но боли он не испытал. Лес окружал его, искорёженные ветки медленно тянулись к принцу умоляя о помощи и освобождении от мук. Они все приближались, а сидх не мог пошевелиться прижатый к земле страданиями этих существ. Внезапно все прекратилось, и дикая паника сменилась покоем. Еще не оторвавшись от земли, юный сидх понял: туча исчезла, а вместе с ней и темный мрачный лес.
Принц медленно поднялся, он оказался на землях, принадлежавших Тир-На-Ног, а именно на могиле и вечном пристанище зимнего короля Хелкаарана. Вековое дерево, возвышающееся над местом захоронения заклятого врага его отца, шелестело красными, как кровь, листьями. Ветер налетел неожиданно, растрепав волосы юного сидха и сорвав с дерева листок. Он кружился, падая вниз, будто танцуя свой последний танец. Ирима, как завороженный, следил за тем, как оторванный от своей родной стихии лист падает в его ладонь. На миг, когда невесомая прохлада коснулась кожи, боковым зрением принц уловил видение девушки с каштановыми волосами, но, когда он повернулся в её сторону, она исчезла, растворилась, как мираж. Принц лишь успел заметить, что она была одета в необычное платье, сшитое из разноцветных дубовых листьев. Ирима хотел сжать в руке листок от досады, что прекрасная незнакомка не удостоила его и взглядом, но тот исчез в руке, растворившись лужицей, что цветом напоминала свежую кровь.
Ветер нарастал, а вместе с ним исчезло чувство спокойствия: здесь, на могиле зимнего короля, был кто-то ещё. Тот, от чьей силы по спине бежали мурашки, подобное юный принц испытывал только однажды, когда познакомился с отцом Арианы на минувшем празднике. Волосы на затылке приподнялись от ощущения, что кто-то сверлит недобрым взглядом спину. Ирима резко обернулся, стряхивая оставшиеся от листа необычного дерева кроваво-красные капли и одновременно поднимая с земли отцовский меч.
— Кто ты?
Светловолосый сидх окинул взглядом незнакомца. Он стоял неподвижно, чёрный балахон, спускающийся до самых пят, имел глубокий капюшон, скрывающий лицо. Все, что увидел принц, это невероятно бледные кисти рук, переходящие в длинные черные когти — они сжимали огромную, косу. Витая рукоять была изогнута и имела темно-багровый цвет, вроде бы это обычное оружие сидхов, но в тоже время оно отличалось от остальных. Да и незнакомец не имел ничего общего с народом принца.
— Кто ты?! — прокричал Ирима, не сдерживая эмоций.
Незнакомец пошевелился, удобнее перехватывая свое грозное оружие.
— Я никто, — был ответ. — Никто и все.
Глубокий грудной голос показался принцу знакомым, он постарался внимательнее присмотреться к странному мужчине.
— Я тот, кто несет смерть по велению своей прекрасной госпожи и войну, что ждет твой народ в скором времени. Мое имя Нуаду.
— Чего ты хочешь от меня, порождение войны?
— Я утратил свое истинное имя, а с ним и судьбу, отыщи его, узнай. Назовешь его, и я верну, что утратил.
Принц переступил с ноги на ногу, от этого создания веяло могильным холодом, который пробирал до костей.
— Ты же бог, всемогущее существо, неужели не сможешь сам?
— Она не позволит, прекрасная госпожа, ослепленная чувствами, которых доселе не испытывала, потеряла над собой контроль. Я прошу у тебя, сидх с удивительным даром любви и сострадания, спаси меня! Нет времени, она ищет меня! Дай слово выполнить просьбу!
Ирима не видел лица, но чувствовал все то отчаяние, что терзало сердце его собеседника. Но сомнения все равно закладывались в душу, это бог войны и смерти, смерти бессмертных жителей волшебного мира. Кто знает, что случится, когда он лишится своих оков? Принц медлил, если он освободит Нуаду, то станет врагом его хозяйке, которой, судя по всему, являлась богиня Дану. Но тут светловолосый сидх почувствовал волну боли, невыносимой, терзающей и жгучей. Это была боль от потерянной любви, юный принц хорошо знал это чувство, он в полной мере ощущал его, когда Асталдо украдкой кидал полный тоски взгляд на его мать. Именно эта невыносимая тоска, разрывающая грудь, и повлияла на решение принца. Никто не должен так страдать.