— Знаю я, что тебя гложет, но уже столько времени прошло. Нужно жить дальше.
Кайт Ши затронул больную тему. Я не хотела забывать или мириться с утратой. Хотя все остальные жители и, казалось, даже Хелег, который был так привязан к своему королю, быстро вычеркнули из памяти Хелкаарана. И только я поднималась на пустынный холм, поросший кленом, листья которого были кроваво-красными вне зависимости от времени года. Там, под каменной плитой без надписи, покоилось моё сердце.
— Не всё так просто, — вздохнула я.
— Ты просто не хочешь смириться, отгоняешь даже саму мысль об этом, но всё будет хорошо, я всегда буду рядом и помогу.
Хелег обнял меня сзади так крепко, что казалось рёбра сейчас треснут от невероятной силы воина.
— Ты решил меня раздавить, чтоб не мучилась? — с трудом спросила я.
— Не дождешься, — ответил Кайт Ши и ослабил хватку.
До дворца мы добрались достаточно быстро и, отпустив грифонов, отправились каждый по своим делам, но, уходя, Хелег взял с меня обещание, что сегодня будет собран совет по поводу действий Вольного Народа. Как только мне удалось добраться до своих покоев, избегая встречи с придворными, а особенно с дамами, у которых при виде моей растрёпанной прически мог случиться продолжительный обморок, закрыла дверь, радуясь, что хоть ненадолго осталась одна. Но я жестоко ошиблась, переведя взгляд на свой туалетный столик и страдальчески закатив глаза. Ариана с нахмуренными бровями сидела на стуле и постукивала острым ярко-красным ноготком по лакированной деревянной поверхности.
— Опять сбежала! — возмущённо произнесла она.
Довести подругу и по совместительству главную фрейлину было не просто, но когда дело касалось меня, она заводилась с пол-оборота.
— Ну и что с того? — спросила я, снимая перчатки и мокрый от растаявшего снега плащ.
— Как ты могла забыть, что сегодня конкурс трубадуров? Кандидаты на звание королевского менестреля съехались со всего Объединённого Королевства, я лично отбирала каждого, потратила на это уйму свободного времени, — щёки рогатой красавицы пошли лиловыми пятнами — это означало что она в крайней степени возмущения.
— Прости, Ариана, я виновата. Но зачем мне менестрель? Во дворце и без него весело. То феи осыплют посла чесоточной пыльцой, то сатиры подерутся на глазах у слишком чувствительных фрейлин. То твой очередной поклонник перепутает окно и залезет к Хелегу.
— Хелег не жалуется, — надув пухлые губки, буркнула Ариана.
— Конечно, он не жалуется, его дикий смех был слышен во всём крыле наряду с воплями незадачливого любовника.
— А, делай что хочешь, я просто старалась сделать так, как положено. У каждого правителя, которого я знала, был придворный менестрель, у нас и так всё через то место, на котором обычно сидят.
Подруга совсем расстроилась и даже отвернулась от меня. Стало стыдно, они все старались: Ариана, Хелег, Гвелин и даже Хантал, будь он не ладен. Последний прибывал в моём окружении только благодаря клятве, принесённой богине Дану. Суть этой клятвы была в том, что я не буду пытаться убить мага и оставлю его при себе, чтобы тот мог и дальше заботиться о благе Дивного Народа. Но ненависть и обида в моём сердце была ещё слишком сильна. Я оставила Ханталу его бывшую лабораторию и кабинет, но запретила показываться мне на глаза без моего личного дозволения. Мага, видимо, это устраивало, и за те годы, что я прожила во дворце, ни разу его не видела.
— Ариана, — я подошла к подруге и обняла её за плечи. — Я очень ценю твои старания и обязательно выберу придворного менестреля, но после того, как соберу совет. Пускай кандидатов определят на временный постой и накормят.
Хвостатая просияла, и все следы обиды как рукой сняло, но в следующий момент, видимо, до неё дошла суть всего сказанного мной.
— Совет? По какому поводу?
Я, вздохнув, присела на край своей кровати.
— Вольный Народ напал на обоз, который вёз провизию и всё необходимое работникам шахты.
— Какой ужас! Как они посмели? Это же…
— Это провокация, — закончила я за подругу. — Они зачем-то пытаются вывести нас на конфликт. Скорее всего, им известно, что королевство не готово к войне, и случись сейчас противостояние, они в худшем случае сметут нас.