Уже знакомое золотистое сияние, и я снова, задыхаясь, вцепилась в Бранова. Секунда, и мы оба вповалку лежим прямо на полу кафедры истории в нашем родном университете.
Аспирант тут же принялся тщательно ощупывать мои руки-ноги.
— Ты не ранена? Ничего не сломано?
Ну и глазищи у него! От волнения они кажутся еще огромнее и чернее.
— Нет, — помотала я головой. — Цела, кажется.
Бранов издал стон облегчения и ободряюще потрепал меня по плечу. Поднялся, тяжело дыша, огляделся. Как и прежде, на кафедре ни души. Убедившись, что свидетелей нет, аспирант протяжно застонал и плюхнулся на стул. Улыбка облегчения поползла по его губам.
Я же, ошеломленно моргая, все продолжала сидеть на полу в луже болотной воды, все еще льющейся с меня в три ручья. Сомнений в том, что сейчас произошло, у меня не было.
— Это что, — тупо уставилась я на «Героев Эллады» чудом возникших в руках аспиранта, — это был он? Это…
Я перевела взгляд на свою книжку, поднятую кем-то с пола и теперь сиротливо лежащую на краешке стола. Обложка была целой. Никаких следов горения.
Да что за чертовщина?
— Что с нами произошло?
Улыбка на губах Бранова медленно угасла, заменившись протяжным вздохом и целым брейкдансом эмоций на лице: осознание, тревога, злость.
Я поерзала. Раз ответа не последовало, значит, позволю себе задать еще один вопрос.
— Неужели мы с вами только что…?
Я нервно засмеялась. Попыталась подняться, но коленки тряслись, и зад от пола я сумела оторвать, лишь зацепившись за кромку стола. Бранов-Баранов тоже поднялся.
Нащупав стул, я уселась и снова засмеялась. Нужно прекращать, иначе смех перейдет в неконтролируемую истерику, а там и до слез рукой подать.
— Мы что, в книге побывали? Это был Геракл? Точно. Черт побери! Это же был…
— Встала и вышла вон.
Хохотнув, я уставилась на мужчину. Шутит? Нет. Какой уж там. Лицо до того серьезное… разве что кирпича не просит.
— Что с вами, Ян Викторович?
— Встала-и-вышла! Уходи прочь!
Аспирант резким движением отшвырнул «Героев». Лицо его при этом исказилось от злобно-маньячей гримасы.
— Ладно, ладно… не кипятитесь только!
Опасаясь, как бы меня вновь не отправили на съедение змеюке, все еще цепляясь за мебель, я подобрала сумку и как во сне покинула кафедру.
Вот только промокшие насквозь одежда и обувь настойчиво твердили: все произошедшее сном даже и не пахнет.
Глава 4. Старые знакомцы и новые повороты судьбы
Мокрая, грязная. Коленки трясутся, зуб на зуб не попадает, голова кругом идет.
Прежде чем предстать перед общественностью в таком неприглядном виде, решила заскочить в уборную. Благо, что за окном уже вечерело и студентов в корпусе значительно поубавилось. Поэтому я могла позволить себе стоять под горячими воздушными потоками сушилки сколько душе угодно и думать, думать, думать.
В том, что тем героем, что метал раскаленные стрелы в болотную тварь, был Геракл, я была уверена на все сто. Другой вопрос: как? Как это вообще возможно? Быть может это просто сон?
Ответом на мой немой вопрос послужило хлюпанье в ботинках, едва я только с ноги на ногу переступила.
Мокро. А раз мокро, значит, это самая что ни на есть реальная реальность. С ума я не сошла и уж точно не сплю. Недаром ведь говорят что, сырая тряпка на полу вмиг отрезвляет решившего побродить во сне лунатика. Но раз все взаправду, то…
Вот так аспирантище! Вот так… стоп. А кто же кто он, в самом деле?
Сомневаясь, что всея интернет даст мне хоть один вразумительный ответ, я зашла в туалетную кабинку.
— Все равно поискать попробую, — разулась я и принялась выливать болотную жижу из обуви в унитаз. — Вдруг повезет.
Спустя полчаса волосы высушить все же удалось. Подсохла и тоненькая блузка, сменив, правда, при этом приятный цвет мяты на серо-бурый. Но я ловко прикрыла грязные разводы на плечах и спине широким шарфом, очень кстати оказавшимся у меня в сумке. А вот джинсы все еще синели мокротой, но это ничего. Пустяк. Если не трогать, то и не поймешь, что сырые, а до общежития рукой подать. Доковыляю и так, не околею.
Теперь главное найти свою верхнюю одежду и Бранову при этом не попасться.
— Точно, Оксанка! — спохватилась я, бросившись на первый этаж. — Она ж меня ждет еще, наверное!
Оксана, надо отдать ей должное, ждала. Правда, терпение ее уже давным-давно иссякло.
— Да ты совсем обалдела!
Подруга полностью оправдала мои ожидания. Она, едва завидела меня в общем холле, бросилась навстречу и со всего маху, не жалеючи, сунула куль моей одежды с такой силой, что еще немного, и я точно со своим пуховиком сроднилась бы на молекулярном уровне.