– Возможно, ничего, – Олдвин пожал плечами. – Когда я проснулся, Эана рядом не оказалось.
– Эан – взрослый человек, – сказал Конан. – И довольно симпатичный в глазах женщин. Так что в его отсутствий нет ничего удивительного.
– Да, но… – Олдвин замялся.
– Что? – Конан выглядел удивленным. – Что-то не так?
– Эан такой беззащитный… Он почти двести лет не жил среди обыкновенных людей. Он мог позабыть о том, как это опасно.
– Эан двести лет жил среди чудовищ и сам был чудовищем, – резко возразил Конан. – Полагаю, это тоже довольно опасно, не так ли?
– Да, – согласился Олдвин и тут же строптиво добавил: – Однако вряд ли так же опасно, как иметь дело с обычными людьми.
Конан засмеялся.
– Сразу видно, что вы академик! Вас, кажется, не переспоришь.
– Меня этому учили, – скромно признал Олдвин. И тут же добавил: – В любом случае, меня тревожит его отсутствие. Может быть, нам следует поискать его?
– Позже, – зевнул Конан. – Сперва подождем. Возможно, он скоро вернется и расскажет нам, что влюбился. Или мы увидим его возле позорного столба на городской площади с надписью «Вор» на груди.
С этим он вновь растянулся на соломе.
Олдвину удалось растолкать Конана только к полудню. Тревога бритунца росла. От Эана по-прежнему не поступало никаких известий. Кабачок уже открылся, но после утреннего разговора с грубым слугой Олдвин решительно не желал заходить туда.
– Я ни глотка больше в этом месте не выпью! – объявил он.
– Нам и не придется, – успокоил его Конан. – В честь праздника, полагаю, на всех перекрестках будет даровая выпивка.
– Даровая выпивка, как правило, очень дрянного качества, – нахмурился бритунец.
– Возможно, в Бритунии так оно и обстоит, – засмеялся Конан, – но мы в Заморе, здесь любое вино недурно, даже самое дешевое. Что, от Эана нет вестей? По-моему, он всерьез влюбился.
– В проститутку нельзя влюбиться, – нахмурился Олдвин.
Конан подтолкнул его кулаком в бок, так что бритунец потерял равновесие и едва не упал.
– Не стоит говорить о том, чего не знаете, – сказал варвар. – Но вы правы, дружище, Эану уже следовало бы появиться здесь. Пойдемте-ка побродим по городу. Может быть, мы его встретим. Должно быть, он угодил в какой-нибудь разбойничий притон, где у него отобрали всю одежду, и теперь он, голый, скрывается от людских глаз.
Однако сколько они ни бродили по Аренджуну, сколько ни заглядывали в кабачки и ни расспрашивали всех встречных, – никто не видел Эана и никто не имел даже малейшего предположения о том, что могло бы с ним случиться.
* * *Когда Эан очнулся, он обнаружил, что ему трудно пошевелиться. Сперва он решил было, что все дело в лишней выпивке и что это от избытка спиртного у него окоченело все тело. Но затем негромкий звон подсказал ему иной ответ. Эан вздрогнул всем телом от ужаса. В первое мгновение ему почудилось, что все это – лишь страшный сон, что сейчас он очнется и увидит правду: он спит на соломенной подстилке под навесом из листьев, на задах дешевого кабачка, где они с Конаном и Олдвином куролесили всю ночь.
Но звон и непонятная тяжесть в руках и ногах сопутствовали каждому его движению. В конце концов Эан открыл глаза и увидел железную решетку.
Он находился в клетке. И это было еще не все. Его руки и ноги были закованы в цепь, свободный конец которой крепился к полу клетки.
Что с ним случилось? Как он очутился здесь? Эан метнулся вправо-влево. Гром железа был единственным ответом на мириады вопросов, что роились у него в голове. Несколько раз цепи натягивались так сильно, что больно впивались в запястья и щиколотки. В конце концов Эан поранился и вынужден был замереть на месте и выждать, пока боль успокоится.
Как ни странно, именно боль вернула ему ясность рассудка. Он перестал паниковать и медленно перевел дух.
Сперва следует осмотреться и понять, где он находится. Потом уже можно будет подыскивать какой-то план действий. Возможно, скоро Конан отыщет его. Мысль о том, что киммериец, возможно, решил избавиться от странного спутника, подобранного при весьма странных обстоятельствах, даже не приходила Эану в голову. Равно как не допускал он и возможности, что киммериец не станет его вызволять.
Обостренным чутьем, которое осталось у Эана еще с той поры, когда он был чудовищем и обитал в песчаной трясине, в зыбучих песках на краю оазиса Гуайрэ, молодой человек ощущал: Конан не из тех, кто отказывается от своих спутников. Нет, Конан скоро придет. Скоро.
Эан осторожно встал, стараясь двигаться так, чтобы цепи не слишком врезались в тело. Тот, заковал его, знал свое дело. Этот неведомый тюремщик позаботился о том, чтобы узник не смог вывернуться из кандалов, так что железные обручи плотно охватывали запястья и щиколотки.