— Если ты сейчас же не исчезнешь, я расскажу, что ты стянул у меня кошелек. Причем говорить буду не с твоим папашей, а со смотрителем вашей улицы.
Вот теперь пацан испугался.
— Пошел вон отсюда.
Дождавшись, пока мелкий мерзавец выбежит из подвала, я повернулся к гному.
— Надеюсь, моя несдержанность не навлечет на вас беды?
— Навлечет, — спокойно ответил гном по-брадарски с каркающим акцентом. — Но мои глаза и уши наслаждались приятным зрелищем, а оно того стоило. Что привело воя в рабскую конуру?
— Дело, мастер. Тому, кто сидит в мастерской наверху, мне сказать было нечего. Вряд ли поймет. — Избегая слова «хозяин», начал я важный для меня разговор.
Где-то с полчаса я пытался донести до гнома свои идеи. Повторять или уточнять не пришлось. У бородатого гнома по имени Гурдаг голова работала намного лучше моей, по крайней мере в отношении всего, что касается оружия.
— Хорошо, мастер-вой, я все понял. Древко сам не сделаю, но схожу к одному знакомому мастеру-человеку. По крайней мере, он не такой урод, как мой хозяин. Завтра зайдете в мастерскую копий и щитов, это через три дома отсюда, на вывеске копье выкрашено в красный цвет, спросите мастера Бажана и заплатите столько, сколько он скажет. Моему хозяину отдадите три серебряных за бронзу.
Продолжая пояснять, гном сразу взялся за дело — в горн полетела порция древесного угля, и тут же брызнули искры огнива. Перед тем как разжечь уголь, гном поджег табак в трубке, а уже после этого скрученную в жгут древесную кору для растопки.
Вдохнув дым, гном закашлялся и ругнулся на своем языке. Похоже, табак его не совсем устраивал, впрочем, как и рабская жизнь.
— Если это все, мастер-вой, то вам лучше уйти. Крохи уважения и добрых слов только разбередят душу раба. Приходите завтра вечером, все будет готово в лучшем виде.
— Крепких рук и мира в душе, мастер-кузнец, — чуть изменил я стандартную фразу.
— И вам крепких рук, мастер-вой.
Поднявшись на первый этаж, я натолкнулся на взгляды: любопытный оружейника и злобный его сынка.
— Ну как, договорились?
— Да, работа не тяжелая, но хитрая, вы получите свое золото.
Хотелось сказать хоть что-то, чтобы облегчить жизнь гнома, но по лицам этих людей я понял, что сделаю только хуже. Впрочем…
— Я заметил, что ваш сын недолюбливает раба. Мне в принципе плевать, но если из-за него гном запорет работу, золота будет меньше.
Вот пусть теперь пацан попробует побороться с родительской жадностью.
— Не беспокойтесь, мое слово верное. Гнома никто не потревожит, пока вы за него платите.
— Вот и чудесно. Я зайду завтра вечером, заберу товар и заплачу за работу и металл.
Оружейник возражать не стал, потому что мы оба знали, что ментальный блок под названием «наказ» не даст гному нанести своему хозяину какой-либо вред, в том числе финансовый.
Меня постоянно коробило от процветающего в этом мире рабства, которое стало очень рентабельным благодаря хорохам и их ментальным умениям, но, увы, ничего не мог поделать с этим, так что просто скрипел зубами. Помочь гному можно было лишь выкупом, а денег у меня не хватало, чтобы обеспечить собственную свободу.
На встречу я все же успел. Даже не пришлось бежать. Когда из-за угла показалось знакомое кафе, Олан как раз уговаривал девушек не уходить так быстро.
— Знаете, эрл, мы останемся ненадолго, хотя бы затем, чтобы услышать оправдания вашего друга, — ответила девушка, увидев мое приближение.
Ровена была еще прекрасней в своем васильковом сарафане. Белая блузка с пышными рукавами выгодно подчеркивала грудь, что тоже не добавляло мне спокойствия, но пока удавалось держаться и не пускать слюни, как это уже делали мои товарищи.
— Оправдания вообще глупое занятие, особо если не чувствуешь за собой вины.
— Да? А мне сказали, что вы предпочли какие-то дела встрече с девушками.
Кто бы мог сомневаться, что Берислав не станет молчать.
— Думаю, мужчина, не способный уверенно двигаться к своей цели и придерживаться своих же планов, может заинтересовать женщину только на первых этапах знакомства.
— В этом что-то есть, — лукаво улыбнулась Ровена.
И ее подружки, и мои товарищи как-то выпали из разговора. Олан, похоже, смирился, потягивая эль и любуясь красотой Ровены, а вот Берислав злобствовал:
— Лучше скажи, что у тебя не нашлось времени, чтобы прочитать пару книжек, потому и прячешься.
— Почему же, хоть немного, но я все же поинтересовался творчеством Мак Одхана и Бояна.
— О, — мило округлила ротик Ровена, — надеюсь, вам, как и мне, Мак Одхан понравился больше.
— Отнюдь. — Я с трудом удерживался в изящной манере изложения на неродном и пока еще не досконально изученном языке, и в этом мне немало помогали вышеупомянутые авторы. — Слог Мак Одхана кажется мне немного тяжеловатым, а вот в стиле Бояна есть какая-то чувственная легкость.
Уф, аж взопрел.
Ровена отреагировала на мой спич звонким смехом, что моментально вывело Берислава из себя. Он раскраснелся как рак и даже привстал со стула, но этот порыв был погашен в зародыше. Ровена лишь коснулась пальчиками сгиба локтя купеческого сына и заглянула ему в глаза.
У меня по позвоночнику словно пробежала ледяная волна, и дело совсем не в ревности, точнее, не совсем в ревности. Я так и не успел присесть за стол, облокотившись на деревянное ограждение, поэтому видел взгляд Ровены. В нем было столько эротизма, желания и тайного обещания, что Берислав моментально сдулся.
Она играла на наших чувствах, как виртуоз на струнах скрипки, и получала от этого особое удовольствие. Не скажу, что почувствовал к ней отвращение, но стало неприятно — никогда не любил манипуляторов.
Ровена словно почувствовала смену моего настроения и тут же засобиралась уходить. Ее подружки, как привязанные, последовали за ней. На прощание она посмотрела мне в глаза, и если бы этот взгляд был похож на тот, что увидел Берислав, я ответил бы пренебрежением. Но он был другим, особенным, и казалось, так она может смотреть только на меня.
А ведь я купился и понял это только минут через пять после ухода необычной девушки.
Ох, женщины, и что вы с нами делаете?! С другой стороны, дамочка играет с огнем. Тот же Берислав вполне способен подловить ее где-нибудь в темном углу и потребовать все, что было обещано в намеках.
Судя по лицу Олана, он тоже получил свою порцию дурмана — парень горестно вздыхал, рассеянно разглядывая вечерние облака.
— А давайте сходим в бордель, — сам не зная почему, предложил я. Но что-то подсказывало, что это правильное решение.
— У вас нет денег, — как-то беззлобно подметил Берислав.
— Но ты же нам одолжишь? — с обезоруживающей простотой спросил Олан, и купеческому сыну нечего было возразить.
Ночь в веселом доме вернула меня на грешную землю, хотя в сладострастном угаре мне постоянно чудилась Ровена.
На следующее утро я быстро отработал программу выходного дня, а затем заставил своих товарищей задержаться для дополнительных занятий по фехтованию. Олан согласился легко, а Берислав хоть и ворчал, но пошел прицепом.
После занятий мы пообедали в столовой — приходилось экономить средства — и побродили по главной торговой площади одноименного квартала, где в выходные дни было много циркачей. Олан звал на прогулку в главный город, но приближался вечер, а значит, пора идти в ремесленный квартал. Но перед этим я заглянул в лавку, где продавались диковинные товары в огромном ассортименте.
Для начала я заглянул в мастерскую под красным копьем и оставил там четыре серебряные монеты, затем пришел черед навестить гнома. Коротко поздоровавшись с оружейником, попросил проводить меня к гному.
— Крепких рук, мастер-кузнец.
— Крепких рук, мастер-вой.
— Как наши успехи? — спросил я, рассматривая накрытый сравнительно чистой тряпкой стол. Под полотном угадывались различные предметы. Гном явно страдал театральностью.
— Все прекрасно! — Интересная работа очевидно оживила рабскую жизнь гнома. Он торжественно сдернул тряпку. — Я решил не связываться со сталью, хорошая стоит очень дорого. В ход пошла гномья бронза. Мой хозяин уже давно добивается открытия этого секрета, но я его, увы, забыл. Так что могу только плавить готовый состав.