- Хватит! - рявкнул король. - У меня от твоей болтовни уже мозги набекрень.
Он пристально посмотрел на О'Лири, пытаясь принять, по-видимому, непростое решение.
- Послушай, юноша. Ты уверен, что ничего не хотел бы нам... ну, сообщить? Например, кое-что из того, что мы могли бы сообща обсудить, а? Он подался вперед и, понижая голос, добавил: - К обоюдной пользе?
- Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите.
- Ответь нам коротко - да или нет? Говори, не бойся - мы заранее даруем тебе прощение.
- Ну, нет. И что из этого?
- Нет?
- Нет! - отрезал О'Лири. - Нечего мне вам сообщить.
- Нет? - Плечи короля тяжело опустились.
- Послушайте, - сказал Лафайет, смягчаясь, - почему вы не расскажете мне, что вас мучает, а? Может, я смогу вам чем-нибудь помочь? Я кое-что умею...
Король выпрямился - вид у него был озабоченный.
- Наше королевское величество привело тебя сюда, чтобы один на один сообщить тебе, что ты заранее получишь наше королевское прощение, а в ответ будешь использовать свое искусство запретной черной магии во имя интересов короны. Ты же отвергаешь наше предложение - и тут же, без всякой паузы - намекаешь нам, что тебе подвластны демонические силы. Создается такое впечатление, что ты сам напрашиваешься на то, чтобы тебя растянули на дыбе.
- Интересно, - сказал О'Лири, - если я сейчас засну, где я проснусь здесь или в пансионе мадам Макглинт?
- Уфф! - взорвался король. - Мы чувствуем, что какая-то таинственность вокруг тебя есть, поэтому перво-наперво отправим тебя в государственную тюрьму по обвинению в колдовстве.
Взгляд его остановился на бутылке, стоящей на столе.
- Скажи нам, - обратился он к О'Лири доверительным тоном, - как бутылка оказалась в ящике стола?
- Она всегда была там, - ответил О'Лири, - я всего лишь указал на нее.
- Но как же... - Король тряхнул головой. - Хватит!
Он подошел к колокольчику, висевшему на шнуре.
- Мы заслушаем твой случай в открытом суде, если ты уверен, что тебе нечего сообщить нам один на один. - Он выжидательно поглядел на О'Лири.
- Все это чепуха, - возразил тот. - Сообщить что? Почему вы ничего не расскажете о себе? У меня создалось впечатление, что вы представляете собой что-то вроде символа власти.
- Символа? - взревел Горубл. - Мы тебе покажем, что мы есть - символ или правитель.
Он дернул за шнур. Дверь открылась, и за ней уже ждал внутренний караул.
- Доставьте его в суд! - приказал король. - Этот человек обвиняется в колдовстве.
- Ну ладно, - сухо сказал О'Лири. - Думаю, что нет смысла пытаться тут что-то объяснять. Все это может быть не так истолковано. Ну, веди меня, дорогой.
Лафайет сделал насмешливый жест, обращаясь к капралу с бычьей шеей, когда караул окружил его.
После пятиминутной ходьбы по гулким коридорам они попали в зал суда, где должно было состояться слушание дела. Толпа кричаще разодетых мужчин и несколько женщин в широких юбках с кринолином были уже в зале, и все с любопытством уставились на О'Лири, как только он вошел в зал в окружении охраны. Почетный караул, который стоял по бокам двойной двери, провел О'Лири и его сопровождение в зал с куполообразным потолком в стиле рококо из красного и зеленого мрамора, украшенный тяжелыми портьерами из зеленого бархата с золотистой бахромой. Все это напомнило Лафайету зал в оперном театре города Колби. С одной стороны комнаты было расположено возвышение, все пространство которого занимало широкое кресло.
Несколько мальчиков с челками, в широких штанах, длинных чулках, остроносых башмаках и матросках подняли длинные горны и вразнобой затрубили фанфары. Из дверей в противоположной стороне комнаты появился король. Теперь он был облачен в пурпурную мантию. За ним следовала все та же свита прихлебателей. Все застыли в низком поклоне, женщины присели в реверансе. Лафайет почувствовал, как кто-то изо всех сил пнул его по голени.
- Поклонись, олух, - прошипел незнакомый бородач в панталонах горохового цвета.
Наклонившись, Лафайет потер ушибленное место.
- Так недолго и по зубам схлопотать!
- Заткнись! А то я твоей мордой пол вытру, идиот!
- Ты-то чего? У меня и так шесть стражей вокруг! - О'Лири отступил назад. - Тебе прежде никогда не ломали ногу?
- Когда прежде?
- Ну, прежде, как сломают руку. Я ведь могу сделать так, что и окосеешь сразу. Пока я это могу!
- Совсем рехнулся, негодяй!
- Ты, может быть, не слышал? Я ведь здесь по обвинению в колдовстве.
- Да-а? - незнакомец поспешно ретировался.
Король теперь восседал на троне, а вокруг суетились его придворные, занимая места в соответствии со сложной иерархической системой распределения по старшинству, хотя каждый норовил при этом слегка отпихнуть соседа, чтобы на фут-другой быть поближе к трону.
Некоторое время еще слышались звуки труб. Затем вперед вышел трясущейся походкой старик в длинной черной мантии и стукнул тяжелым жезлом об пол.
- Суд справедливости его величества короля Горубла начинает слушание! дрожащим голосом объявил он. - Все, кто хочет обратиться с нижайшей просьбой, могут приблизиться!
И тут же, без всякой паузы, добавил:
- Пусть вперед выведут того, кто нарушил справедливые законы королевства.
- Это тебя, парень, - шепнул черноволосый охранник. - Пошли!
О'Лири последовал за ним, а тот, прокладывая дорогу сквозь плотную толпу, провел его на площадку в десяти футах от трона, на котором сидел король Горубл, покусывая дольку апельсина.
- Ну, что ты можешь сказать в свое оправдание, мой дорогой?
- Я не знаю, - ответил О'Лири. - А в чем меня обвиняют?
- В колдовстве! Так признаешь себя виновным или нет?
- Ах, опять вы за свое! Я надеялся, что вы придумаете что-нибудь пооригинальнее, ну, например, что я слонялся по почте.
Из рядов многочисленной свиты, увивавшейся вокруг трона, вышел женоподобного вида придворный, одетый, как попугай, в зеленое, сделал какие-то замысловатые па и взмахнул кружевным платочком - пахнуло дешевыми духами.
- Не хотелось бы расстраивать ваше величество, - сказал он, - но нахальство этого парня выдает его с головой. С первого взгляда видно, что он имеет сильного покровителя. Я совершенно уверен, что этот негодяй платный шпион, нанятый мятежным Лодом.