«Имеешь возможность заглядывать красоткам под одежду и не пользуешься ей? Ба! Да тебя не мы с Лирочкой, а Амарел должен опасаться!»
…
«Ты мне, помнится, в детском саду подсобил с теми двумя шипоносцами. Одной против них пришлось бы малость попотеть. В общем, я хотела сказать, что мы это… квиты, вот».
…
— Кира… — только и смог вымолвить я, откинувшись на подушку.
Другой на моём месте наверняка прокричал бы что-нибудь в духе: «Не верю! Ты врёшь!». Но не я. Даже до предательства Иммикера мне нередко приходилось видеть гибель товарищей: что в армии, что в Истребителях. Люди смертны, и далеко не всегда погибают от болезней и старости, с этим ничего не попишешь. Это здесь, в Обинарии, героям как-то удавалось выкручиваться и почти все столкновения с акума заканчивать без жертв.
Кира… Моя первая собеседница и первый друг в этом мире. Она первой ввела меня в курс дел и уговорила примкнуть к ассоциации заступников. И в тот вечер, когда я столкнулся с террористами в жилом районе, именно она спасла мне жизнь. А я вот ей не спас. И не напоминайте про детсад и шипоносцев. Нет никаких «квиты» и «в расчёте». Есть лишь жизнь и смерть.
— Ублюдок… — процедил я, сжав кулак. Затем, чуть успокоившись, спросил: — Что насчёт этого рассекателя? О нём что-нибудь узнали?
— Не-а. Вообще ноль информации. За всю историю существования акума, разумных и героев не было ещё ни одного случая, чтобы попаданец оказался настолько перекачанным и непобедимым, способным в одиночку разнести всю ассоциацию. Агрессивные и невменяемые герои, конечно, случались, но их быстро обезвреживали и изолировали от общества. Некоторые после реабилитации и бесед с психологами даже вставали на путь истинный. А некоторых и по сей день держат взаперти, как нас с Маки до недавних дней.
— Если он нападёт снова…
— Твоё начальство уверяет, что не нападёт. Они пошаманили с корректором и замутили что-то навроде файрвола, который настроен конкретно на этого парня и больше в наш мир его не пустит. И передали инструкции по настройке остальным странам. По крайней мере, такова официальная версия, распространяемая ассоциацией. Не исключено, что в ней нет ни слова правды, и они просто успокаивают народ.
— Мда уж. Уверен, по обвалившимся рейтингам руководство пролило больше слёз, чем по Кире.
— Да не скажи. Та битва показала, что этому рассекателю и пули Десерт игла, и шагоход нипочём. А теми, кто мог хоть как-то ему противостоять, оказались именно вы, герои. Ты и Малат. Он, кстати, получил первое место в рейтинге сильнейших, подвинув Амарела.
— Стоило ожидать. Надеюсь, меня на второе не поставили?
— Нет, у тебя пока третье.
— Твою мать…
— Это же круто, чем ты недоволен? — не поняла Маки.
— Наш Гилен всё ещё не избавился от своей аномальной скромности, — пояснила ей Хорейн.
Я попытался принять сидячее положение, затем свесил ноги с кровати и поднялся на ноги.
— Тебя проводить до номера? — поинтересовалась брюнетка.
— Не спеши ты, — ответил я. — Хочу навестить союзников и перекинуться парой слов. Главным образом с Малатом.
— Так он тоже отдыхает у себя. Или ты думал, что он, как ты, три дня на койке проваляется? Пошли. Вижу ведь, что тебя шатает.
В другой ситуации я бы поостерёгся общества этих двоих, но сейчас, прямо скажем, не та атмосфера.
Две фанатки помогли мне облачиться в чистый геройский наряд, но путь наружу нам преградил доктор, заявивший, что никуда меня не отпустит, пока не проведёт осмотр и не убедится, что я в полном порядке. Впрочем, много времени на это не потребовалось. Телесные повреждения они уже сотню раз проверили и перепроверили, пока я спал, а своё ментальное состояние я понимал лучше любых докторов.
Наконец мы вышли из лифта на третьем этаже, где располагалась жилая секция для героев. Две девицы довели меня до комнаты Малата, после чего Хорейн как ни в чём не бывало заявила:
— Будем ждать в твоей комнате.
— Можно подумать, вас туда кто-то пустит.
— Уже. Пока ты спал, мы выбили себе разрешение присматривать за тобой, хотя бы в первые дни после пробуждения.
— Я запрещаю…
— Тогда придётся выгнать нас силой, — ответила брюнетка, только вот игривости в её голосе не ощущалось. На моём, видимо, тоже, поскольку она добавила: — Обещаю, что приставать не станем, но и одного тебя оставлять не хочется. После того, что произошло…
— Что произошло? Гибель друга? Так я их уже не один десяток похоронил. Как-нибудь переживу.
— И нам тоже не хочется оставаться одним, — добавила Хорейн, а Маки кивнула в подтверждение.
— Ну что с вами поделать, — сокрушённо произнёс я, после чего ткнул кнопку вызова на домофоне. К моему удивлению, очень скоро индикатор загорелся зелёным светом. Честно говоря, я бы не удивился, если бы нелюдимый Малат не пожелал ни с кем встречаться и разговаривать.
Бог войны сидел в кресле, глядя какой-то репортаж по телевизору. Тот же тёмно-синий костюм, разве что маски на лице больше не было. Лицо у него… ну, вполне обычное. Не урод и не красавец. Хотя не знаю, насколько обычным выглядит в Обинарии лицо, выдающее опытного воина, повидавшего и боль, и смерть. Такого здесь даже у героев не встретишь.
— Рад, что ты поправился, — произнёс я вместо приветствия, усевшись в соседнее кресло.
— При современной медицине я не мог не поправиться с такой пустяковой раной, — сухо отозвался Малат. — Твоя затянувшаяся спячка напугала врачей и всех остальных гораздо сильнее.
— Могу представить. Наверное, ты уже догадываешься, зачем я к тебе пришёл и о чём собираюсь спросить.
— Да. Пожалуй, пришло время сбросить покров тайны.
С этими словами воин взял смартфон и подал какую-то команду через приложение ассоциации. Позволив себе заглянуть одним глазком в экран, я узнал функцию, подающую операторам сигнал сосредоточить внимание на вызвавшем её герое. Мол, сейчас он скажет или сделает нечто важное. В переводе на местный язык: произведёт контент. Вообще, слежка за нами и так велась двадцать четыре на семь, но всё же подобные кнопочки облегчали персоналу работу.
— Меня неустанно допрашивают с тех самых пор, как я сам выписался из медпункта, но всё же хотелось дождаться твоего пробуждения, — добавил Малат.
О, так я для него что-то значу и не выгляжу в глазах топа бесполезным баластом? Приятно слышать.
— Итак, что же это за маска, понижающая силу владельца, и как её получают. А заодно странный класс «бог войны», имеющий сразу три не связанных друг с другом способности.
Малат, как мне уже известно, являлся попаданцем из другого мира. В подробности вдаваться не будем. Ясное дело, что во многих аспектах, будь то природа или общественные устои, он отличался от того же Алмера, но общий принцип оставался тем же: мир Малата был «фэнтезийным». Никаких смартфонов и автомобилей, технологии отставали от Обинарии на несколько веков, зато волшебных явлений было в избытке.
Малат служил в армии пустынного королевства Фиорат и был ни много ни мало сыном одного из генералов, за что и сам уже в молодые годы был обеспечен офицерским статусом. Всё началось в период кровопролитной войны с соседним государством Дернетт. Противостояние выдалось тяжёлым, и в какой-то момент над Фиоратом нависла нешуточная угроза поражения.
Тогда придворные волшебники, изучив древние архивы, разработали ритуал призыва древнего бога войны Хатоса. Человек, что станет его сосудом, должен был обрести невероятную мощь, сопоставимую с целой армией, и принести своей стране победу. Честь стать этим самым сосудом выпала Малату, в своём молодом возрасте уже успевшему пройти через множество сражений и одержать ряд доблестных побед.
— Постой, дух бога войны? — перебил я его. — Уж не хочешь ли ты сказать, что это нечто похожее на моего ёкая или пистолет Гистера?
— Нет, он со мной не разговаривает. Я даже не знаю, является ли этот Хатос разумной сущностью, или же просто воплощением бездушной силы.