Однако чем дальше, тем больше появлялось причин в этом мнении разочаровываться. Осведомленность Розена сводилась к обычным городским слухам, особенным аналитическим умом его реплики тоже не блистали, и знакомств в высшем эшелоне у сего адепта Великого Искусства не имелось: его услугами пользовались, преимущественно, зажиточные мастеровые и окрестные дворяне из мелких или очень провинциальных.
-- Кто интригует против кого, маэстро? -- спросил Райн.
-- О, да все, ровным счетом все! Императрица против императора -- теперь, когда она беременна, ух как все вокруг нее закипело! Кто-то ставит на сына, кто-то -- на дочку... Одним словом, мясцом торгуют, да, -- Розен потер друг о друга. -- Ну и император... того. Она из других семей, Ее Величество-то. И сами... те, кто правят. Великие герцоги.... Понимаете, ага? -- он захихикал. -- Его мудрейшество старший жрец Одина, опять же... и жрец Ормузда, они-то... Уууу!
Стар чуть прикрыл глаза. В доме у астролога-алхимика ему тоже не нравилось: мрачно, пыльно, слишком много драпировок и слишком мало света. Слуг совсем распустил. Удивительно, как они при таком порядке еще половину дома не растащили.
Плохо, что Вия с девочкой живут тут почти месяц. Женщинам и детям нужны свежий воздух, почтение и уют. Надо быстрее заканчивать с делами здесь и вывозить всех из этого тяжкого города. Вонь стоит в три раза сильнее, чем в Мигароте -- а Мигарот в три раза больше.
-- Понимаем, -- кивнул Райн. -- А с королевской семьей Белых Гор, часом, никто из них не связан?
-- Да как же не связан! -- Розен захихикал. -- Да все они повязаны. Вы у кого угодно спросите: жрец-то сыночка-то своего незаконного -- о! За принцесску их сосватал, как раз в прошлом году дары возили... Ну и это... Говорят, травница-то придворная... К ней из Белогорского королевства как раз... за советом и помощью, то се... Принимала, да. Ожерелье подарили. Рубиновое. Ох, камни, огнем горят!
-- А как королевская травница -- знаете вы ее? -- поинтересовался Райн. -- Что она за человек?
-- Человек как человек, мне ли не знать! Радикулит вот лечила... Мы люди маленькие, однако тоже кое что... по мелочи, туда, сюда... Куда ж без маэстро Розена! Опять же, спрашивала она меня... про молодого магистра Драконьего Солнца... Вот как вы сейчас спрашиваете.
И глаза у него блеснули неожиданной, острой хитростью.
"Хорек, -- неприязненно подумал Стар. -- Чего еще и ожидать от рекомендации Галлиани! Ясно же, что люди его -- это не наши люди, это так. Контакты. Может и так повернуться, а может и эдак..."
К его удивлению, Райн поджал губы -- даже тень человеческих эмоций появилась на его умиротворенном, ласково вопросительном лице.
-- Значит, хорошо знаете... -- проговорил он. -- А встречу устроить сможете?
-- Так она во дворце дежурит до конца недели, -- будто бы огорчился хорек Розен. Но тут же переменился в лице, снова мелькнули коричневые лапки с выступающими костяшками. -- А отчего и нет. Записочку-то передать... оно завсегда.
Стар посмотрел на Гаева -- и чуть было не отпрянул. Лицо у Райна на мгновение сделалось такое, что хоть сейчас хоронить.
-- Ядвиге Гаевой-то... да пожалуйста... -- продолжил Розен.
Тут Стару стало все ясно. Он вспомнил и другое: каменный колодец под лесным сводом, женщину с бриллиантовыми сережками... Он тогда сунул голову в ключевую воду, и эта вода обожгла кожу могильным холодом.
Нельзя спокойно смотреть в глаза матери, которая думает, что ты предал ее.
***
Ингерманштадский императорский дворец, Элизиум, стоял на одном месте уже больше тысячи лет.
Это было удивительное сооружение, расползшееся на несколько акров. Периодически он выгорал, время от времени разрушался, иногда менял хозяев. Бараки для слуг спешно переделывались в жилье для господ, обветшавшие башни, что занимали когда-то фрейлины королевы, отводились под складские помещения или комнаты камергеров. Первые этажи становились подвалами, последние достраивались -- замок помнил гораздо больше, чем сам хотел бы.
Таковы многие здания на Закате -- они пережили сами себя. Их никогда не перестраивали, потому что истории не позволялось двигаться вперед: одни короли и князья сменялись других, оттачивалось искусство паркового садоводства и дворцовой интриги, фрейлины изощрялись в вышивании и изготовлении ядов.
А Элизиум собирал внутри себя паутину, старые фрески и предания.
Одно из них гласило: во дворце можно спрятать все, что угодно, и отыскать место для всего. Безусловно, в том числе и для маленькой приватной встречи.
У одной из задних дверей во дворец -- в Элизиуме множество входов и выходов, парадных и черных -- Райна встретила толстая служанка в заляпанном переднике. Угрюмо огляделась -- но других светловолосых людей в берете с совиным пером поблизости не наблюдалось.
-- За мной, ваша милость, -- сказала она. -- Да пригибайтесь: здесь низко.
Липкая противная паутина, свисающая с низких потолков, мигом испакостила берет.
"Наверное, изнанка блистающего хоровода небесных светил едва ли краше, чем изнанка блистающей придворной жизни, -- подумал Райн. -- Пыльно, противно. И некому наведаться со шваброй".
-- Тут, ваша милость, -- сказала служанка. -- Ее милость сейчас прибудет.
Райн вошел, подивившись про себя, что мать позволила ему первым добраться до места встречи. Давать преимущество в территории? Не в ее характере.
Комната была длинной и узкой, с окном, больше похожим на щель. Всей мебели -- низенькая скамеечка да пыльный покров.
Райн подошел к окну. Оно выходило в парк, где можно было видеть аккуратно подстриженные деревья, зеленые лужайки и выровненные по форме кусты. Мужчина и женщина -- он не мог отсюда по одежде разобрать, кто -- стояли под опадающим кленом и, кажется, кокетничали.
-- Сударь, -- произнесли откуда-то из-за плеча Райна.
Он обернулся и сразу увидел свою собеседницу. Женщина в просторном темном платье.
-- Сударыня матушка, -- сказал Райн. -- Рад видеть вас в добром здравии. Как поживает мой брат?
Она сделала реверанс.
-- Благодарю вас, сын. Я тоже рада нашей встрече. У вашего брата также все хорошо, я передам, что вы справлялись о нем.
Он поклонился. Она села на стул.
-- Итак, -- произнесла Ядвига Гаева. -- Что вы хотели обсудить со мной?
-- Возможности, -- произнес Райн. -- Тысячи новых возможностей. Которые держит в руках Его светлость рыцарь Оливы.
Он заговорил. Возможно, его речь текла легко и плавно, возможно, его слова вместо щедрого послеполуденного солнца золотили пылинки в воздухе. Но самому Райну казалось, будто он плетет паутину не хуже дворцовой, и невыносимо тяжело было на сердце, ибо он не знал, правильно ли поступает. Впрочем, сомневаться астролог как раз права не имел.
-- Таким образом, сударыня, -- произнес Райн своим самым мягким и самым убедительным голосом, -- вы видите, что мы союзники, с какой точки зрения ни посмотри. Вам выгодно то, что я предлагаю, мне выгодна ваша помощь, -- "выгодна" он выделил голосом.
-- А... конечно, -- согласилась Ядвига Гаева. -- Узнаю породу. Вы, конечно же, уже собрали обо мне все сведения, какие только можно? Знаете и мое положение при дворе, и какое влияние я имею на Их Величества...
-- И какого не имеете, -- кивнул Райн. -- Совершенно верно.
-- Тогда вы, должно быть, знаете, что я связана с его святейшеством Унтер-Вотаном. Вы же предлагаете мне развязать войну против его интересов.
-- Я предлагаю вам в первую очередь больше, чем может предложить его святейшество.
-- Его святейшество пользуется всемерной поддержкой императора, -- "Проще говоря, -- подумал Райн, -- он-то тут и правит". -- Вы предлагаете мне больше, чем способен предложить император?
-- В некотором смысле. Может ли он дать вам поддержку настоящего союзника, сударыня.
Она приподняла руку, словно хотела поправить волосы, но опустила ее на колени, не коснувшись чепца.