Как погружается в воду нижний мир, так и мир людей испытает это на себе. Станет меньше детей, меньше радости, странные существа появятся на странных дорогах. И не будет никого, кто предостерег бы людей, потому что почти не осталось сведущих.
А потом и до богов дойдет черед. Погибнут все, никто не спасется.
"Что же делают боги?"
Боги ужесточают законы. Еще тридцать лет назад боги отдали приказы. Новые молитвы были вознесены. Почитателям Ра была запрещена свинина: полуденные областиШляхты голодали или впадали в ересь, потом беда настигла и полуночные -- ослабленные, они пали перед болезнью. Арес запретил полный доспех -- и все монархи мира переправляли нагрудники на мечи. Фрейя наслала на свои земли мор за неповиновение, а Кевгезстармель предписал орденским девам хранить себя для него... ПотомКегезстармеля убили -- и духи сказали нам: "Боги куют щит".
"Что же делают Драконы -- бывшие боги, запертые среди льдов и водопадов на закатной полуночи?"
Много сотен лет назад драконы создали меч. Духи сказали: он должен разрушить наш мир и создать новый, где драконы снова будут править во всем блеске и славе. Никто не знает, где хранили его, но мы считаем -- они отдали его людям. Возможно, он уже начал действовать. Возможно, то, что происходит в нижнем мире -- результат его силы.
"Что можете сделать вы?"
Этот вопрос вам не нужен. Вам нужно знать, что можете сделать вы -- и вы можете многое. Ты ушла от нас со сметенной душой, возвращаешься -- с твердой волей. Человек, что рядом с тобою -- не простой судьбы. У нас нет времени поговорить с духами о нем, но я и сам вижу, что не зря ты привела его к нам.
"Тогда ответьте мне, учителя! Сколько времени осталось? Сколько времени пройдет, пока лунная вода не затопит нижний мир и не начнет проходить в наш?"
Мы не можем ответить.
Гул умолк.
Магия -- если то была магия -- уходила. Они сидели посреди темнеющего в лунном свете леса, на бревне, держась за продолговатое тело бубна с двух сторон.
-- Они все знают! -- воскликнул Стар. -- Они все знают, но ничего не делают.
-- Они знают очень мало, -- устало проговорила Вия. -- Шаманы наблюдают, проводят, предупреждают -- но не действуют. Они рассказали нам -- это уже много. Кроме того,Ол... тот, кто говорил с нами от имени Лиурфа, Варга и Ола... я его знаю. Они пытаются что-то делать, иначе и быть не может. Но Стар! Ты понял?
-- Что? -- спросил Стар.
-- Драконье Солнце... -- проговорила Вия. -- Мне кажется... оно и есть "меч" драконов. Мне кажется, что оно... и открыло канал от Луны к нижнему миру -- тогда, когда Райн повернул время. И теперь нижний мир утопает в лунной силе. И Райн знает об этом. Знает... и что-то хочет сделать. Он не только о целях Хендриксона думает.
Она пошатнулась, вцепилась в Стара, чтобы не упасть -- бубен полетел в траву. Вия охнула, как будто это она упала. "Ей же больно, -- понял Ди Арси. -- У нее голос дрожит -- и не потому, что она говорит о таких вещах. Она просто устала".
Он обнял Вию, поцеловал в висок -- и почувствовал, что дрожит она вся, не только голос.
-- Сейчас... все пройдет, -- проговорила шаманка с усилием.
-- Ну, -- сказал Стар, -- Райн копит силу Драконьего Солнца. Ты веришь, что он может использовать ее?
-- Да, -- тихо ответила Вия. -- Не верю, но знаю.
-- Значит, все хорошо, -- твердо произнес Стар. -- Потому что я верю в Райна.
И, сам не зная, отчего, но, говоря это, он поцеловал Вию по-настоящему -- крепко и решительно.
Он еще подумал -- странно, что боги не явились.
Когда поцелуй иссяк, прекратился -- сам, как прекращается водопад сухой листвы после того, как потрясти дерево -- Вия спрятала лицо в ладони и сказала:
-- Стар... Извини меня.
-- Это ты меня извини, -- ответил он. -- Просто знай, что как бы оно ни повернулось, я защищу тебя. И Райна тоже.
Вия покачала головой:
-- Я не о том. Я не сказала тебе... И Райну не сказала. Ему и не скажу. Мой гехерте-геест, дух-хранитель, так и не вернулся ко мне после того случая с эрцгерцогиней.
С этими словами она встала, оправила плащ и решительно пошла вперед, показывая Стару дорогу из леса.
Стар думал, что остаток ночи спать ему не придется -- нет, едва он лег на свою лежанку и прикрыл глаза, как сон подобрался мгновенно. Глаза закрылись сами собой, звуки отдалились куда-то. Сквозь сон он слышал, как Райн пришел, привел Ванессу, как Вия укладывала девочку спать -- на своей половине. Как Райн отдернул полог, снял сапоги и вытянулся на лежанке напротив старовой. Но как астролог уснул, Стар уже не слышал -- заснул сам.
Даже во сне, казалось, ему думалось: что это был за поцелуй и что он значил для них? Почему ему вообще вздумалось...
Нет, все тут получилось легко и просто. Очень естественно. Не было страсти, была потребность друг в друге, тянущая за кончики пальцев, льнущая к губам. Никто из них не ощутил себя предателем. Ничего не изменило между ними. Это все родилось из того же: как они раньше, больше года назад, ехали бок о бок, по лесам и по горам, и говорили о том, о чем прежде ни с кем не говорили... Может быть, слишком рано они нашли тогда астролога?
Но Стар не чувствовал страсти -- этого огня, сжигающего весь мир, кроме предмета твоих чувств. И не хотелось ему немедленно увозить Вию прочь и заключать в башню родового замка (даже если бы и был родовой замок). И страшно было даже подумать о том, чтобы отнять ее у Райна -- разве он не видел, как теплеют глаза астролога, когда он смотрит на свою супругу? И разве не видит он, как самоотверженно Вия пытается спасти мужа?
Он просто понял с особенной отчетливостью, что хочет совета Вии, ее помощи, ее поддержки -- ничего подобного он не испытывал к Агни-Фильхе. И к сестрам своим он относился совершенно иначе. Так что же это было за чувство, горькое и чистое?
Что это, слишком сложно для того, чтобы быть названным, или слишком просто?
Так смятение и сумятица вошла в его сон. Стару казалось, только Вия своими спокойными, тонкими пальцами может развязать эти узлы. И только Райн -- разобраться в том, что получится после.
А гехерте-геест... ведь то, о чем она говорила -- об этом же говорили и боги. Значит, богам можно верить -- в этом? А если верить в этом, можно ли во всем остальном?
А ведь Вия доверилась Стару в том, в чем не смогла довериться мужу...
На этой мысли Стар уснул уже окончательно, чему даже во сне обрадовался -- ведь вставать нужно было еще до света. Спать оставалось всего ничего.
***
Край водяных чаш -- вот как могло бы прозываться племя Анне. За массивными воротами, устроенными прямо в скале, открывалась долина, надежно спрятанная меж серых каменных стен, на вершинах которых лепились искривленные сосны. Со многих скал бежали водопады. Крохотные, как ручейки, еле видные, петляющие во мхе -- и бурные, шипящие и искрящиеся потоки, вздымающие собственные радуги. Они были повсюду: за каждым поворотом тропинки, внизу, под каменным мостиком, наверху, на скальных уступах. Насыщенный влагой воздух звенел и искрился даже в неярком осеннем свете.
Никого, кроме Вии и двоих ее спутников, не пропустили за ворота, поэтому некому было сокрушаться о том, что уж больно неверен путь отступления, и как бы в таком влажном воздухе не отсырели тетивы луков. Вия видела: Стар подмечает повороты и переходы, думает, где бы спрямить путь -- и в то же время искренне восхищается. "Года два назад, -- подумала Вия, хотя не знала Стара два года назад, а знала только чуть больше года, -- он был бы совсем сам не свой, складывал бы песню на ходу и только что не пел бы ее".
Что касается Райна, то он смотрел вокруг со спокойной улыбкой, как всегда, а потом вдруг сказал:
-- Напоминает одно место.