— Э, хмм… — лицо лейтенанта Лахова, обычно выражающее восхищение собственной персоной и презрение ко всему, что эту персону окружает, в настоящий момент выглядело смущенным. Выражение это было для лица явно новым, и поэтому оно постоянно морщилось, напоминая болтающееся на ветру полотенце. — Перед нами стоит определенная проблема…
— Еще бы не стоит! — ректор Магического Университета Глав Рыбс, в кабинете которого проходила беседа, возмущенно фыркнул. — Нашего студента обезглавили посреди толпы!
— Давайте уточним, — хмуро заметил Лахов, почесывая подбородок и страстно мечтая об обычной работе городского стражника: битье морд, взимании мзды с лавочников и прочем, без чего общественный порядок мгновенно рухнет, — нет никаких доказательств, что это было именно обезглавливание!
— Как же! — сидящий тут же мэтр Тугодум едва не подавился от обуревающего его возмущения. — Я собственными глазами видел, как у бедного юноши отвалилась голова!
— Вот именно! — с нажимом произнес лейтенант. — Отвалилась!
— Не очень я вас понимаю, — холодно проговорил Глав Рыбс, сверля стража закона подозрительным взглядом. Голос его дребезжал сильнее обычного.
— Сейчас объясню, — Лахов вздохнул, про себя кляня «этих штатских», которых сколько не учи, все одно строем ходить не заставишь. — Произошедшее событие и на самом деле похоже на убийство! Университет, как пострадавшая сторона, имеет полное право заявить о нем в городскую стражу. Но лучше бы ему этого не делать…
— Это еще почему? — в один голос спросили ректор и декан.
— А потому, что мы еще не раскрыли тот случай на грядке! А если на нас повесить и это странное убийство, то завтра я уже буду патрулировать Дыры в чине капрала! — в голосе лейтенанта звучала редкая для Торопливых искренность. И немудрено — он от всего сердца опасался за собственную зад… карьеру. — И вам помочь ничем не смогу!
— А в каком случае вы помочь сможете? — Глав Рыбс выглядел, точно изумленная вобла. Изощренный ум ректора, знающего больше, чем все Торопливые вместе взятые, с трудом поспевал за извивами хитрого стражнического умишки.
— Если никакого убийства не будет, — покачал головой Лахов. По шлему его весело заскакали проникшие сквозь щель в портьерах солнечные зайчики. — Если все будет представлено… ну, как несчастный случай! Тогда у меня не будет неприятностей с начальством, и мы будем заниматься этим делом, но НЕОФИЦИАЛЬНО!
На последнем слове лейтенант пугливо понизил голос, так что собеседники с трудом его расслышали.
— Несчастный случай? — засомневался Тугодум. — Это каким же образом?
— Ну, — Лахов неопределенно покрутил руками в воздухе, — вы же знаете, как они там трясутся, в этих ночных берлогах? Вот от размахивания головой она у него и отвалилась…
— И кто в это поверит? — Глав Рыбс выразительно почесал нос.
— Все, — с полной убежденностью сказал лейтенант. — Чем глупее новость, тем люди охотнее ей доверяют…
— Ладно, — ректор и декан переглянулись. — Так и быть. Идите… До выхода вас проводят.
Памятуя о печальной судьбе сослуживца, без проводника Торопливые в здание МУ входить отказывались.
— Э, еще один вопрос, — проговорил лейтенант, — сержант Ргов…
— Это кто? — нахмурился Глав Рыбс.
— Он до сих пор не нашелся, — вздохнул Лахов. — Бродит где-то на вашей территории. Нам бы хотелось, чтобы он вернулся и приступил к выполнению своих обязанностей…
— Хм, да? — ректор посмотрел на мэтра Тугодума. Тот в ответ неопределенно пожал плечами. Про слоняющегося по МУ стражника они уже успели забыть. По сравнению с потерянным триста лет назад где-то в подвалах караваном верблюдов один человек мало чего значил. — Ну, мы приложим все усилия… Обязательно!
Удовлетворенный лейтенант откланялся. Когда за ним закрылась дверь, Глав Рыбс повернулся к Тугодуму.
— Мне все это не нравится! — почти прошипел он. — Не верю я в то, что эти тупые стражники что-то узнают! Там точно не было никакой магии?
— Ваша милость! — декан изобразил оскорбление. — Я бы почуял любое заклинание, будь оно сотворено кем угодно, за сотню метров! Или вы не доверяете мне?
— Почему? — ректор мерзко улыбнулся, напомнив приготовленную ко Дню Всех Богов тыкву с вырезанной кровожадной ухмылкой. — Вот только есть такая хорошая пословица: доверяй, но проверяй… Если уж ты ничего не ощутил… Сегодня же вечером я желаю говорить с богами! Извести остальных деканов и пусть главный пограничник будет готов!
Слова о том, что это вовсе не его дело, застряли у мэтра Тугодума в горле. По всем признакам, Глав Рыбс гневался, а с разозленным начальством спорят только те, кто уже подал заявление об увольнении.
— Будет сделано, ваша милость, — только и смог пискнуть декан.
Ритуал для обращения к богу мудрости Турнепсу прохфессор кафедры пограничной магии Крупица решил провести на крыше университета. И вовсе не по причине того, что отсюда в хорошую погоду можно далеко на западе разглядеть Влимп, обиталище небожителей.
Просто теологическая магия требует больших ровных площадок. А где их еще найдешь? Не в спортзале же с богами общаться?
Когда ректор в сопровождении изрядно запыхавшихся деканов (взбираться пришлось по длинной и крутой лестнице) поднялся к месту действа, прохфессор и его помощники как раз закончили ползать по крыше. Результатом их усилий, кроме протертых на коленках мантий, стала громадная сложная фигура, похожая на запутавшуюся в паутине муху с двумя десятками крылышек. Она удивленно тужилась, пытаясь разглядеть водруженный в самый центр собственной спины прямоугольный алтарь.
На него установили изготовленную из белого мрамора статую бога — лысого толстого старика, завернутого во что-то, напоминающее длинное полотенце. Рука Турнепса благосклонно простиралась в сторону людей.
— Все готово? — поинтересовался Глав Рыбс сварливо.
— Да, ваша милость, — поспешно ответил прохфессор, — накопители и распределители магической энергии расставлены, так что можем начинать.
— Что-то тут дует, — проворчал мэтр Шизомудр, который считал, что его привели сюда зря.
— Тихо! — рявкнул ректор. — А не то я велю пересмотреть ритуал так, чтобы в нем появился пункт «человеческое жертвоприношение»!
Деканы испуганно притихли. Повинуясь указаниям Крупицы, они расположились за его спиной. В происходящем действе главы факультетов оказались статистами, и это злило привыкших быть в каждой бочке затычками волшебников.
— А вы уверены, что он именно так выглядит? — полюбопытствовал Глав Рыбс, глядя на статую лысого старого пузана.
— О, это изображение освящено тысячелетней традицией! — ответил прохфессор. — Мы нарисовали все триста тридцать семь священных знаков бога, так что вызов будет успешным.
— Ну-ну.
Сам обряд оказался скучным до ломоты в зубах. Заведующий кафедрой пограничной магии и его помощники долго выли и бормотали что-то, напоминая группу сбежавших из психушки идиотов, колдовская энергия неторопливо струилась по крыльям нарисованной на крыше МУ мухи. Если бы кто-то посмотрел на нее сверху, то ему показалось бы, что муху корчит и плющит, точно муравья на оживленной дороге.
Ректор с трудом сдерживал зевки. Деканы скучали.
— О, уже получается! — обрадованно сообщил Крупица в тот момент, когда Глав Рыбс почти заснул. — Сейчас явится!
— Кто? — ректор всхрапнул, точно ездовая лошадь, взявшая главный приз на скачках, после чего изо всех сил вытаращил слипающиеся глаза. Эффект оказался таким, словно кто-то попытался надуть два очень маленьких рыбьих пузыря.
— Бог! — испуганно прошептал прохфессор, и вновь принялся выть и бормотать, поддерживая усилия помощников.
Вокруг стоящей на алтаре статуи сформировался едва заметный синеватый ореол, постепенно становящийся все ярче и ярче. Достигнув нужного уровня яркости, он поменял цвет на голубой, затем на зеленый и остановился на ослепительно-желтом. Можно было подумать, что на вечернем небе объявилось еще одно солнце.