По результатам этого неожиданного первого свидания о поклоннике выяснилось следующее: питание в его хит-параде тем для светских бесед находилось на первом месте, опережая с небольшим отрывом рассказы из раздела “а вот я однажды ого-го!” и рассуждения “никто ничего не смыслит в мироустройстве, спросили бы меня, как надо, я бы ого-го!”.
Слегка поразмявшись обсуждением способов разделки цыплят, горе-Ромео перешел к детальному описанию неповторимых кулинарных талантов своей бывшей жены, которая теперь готовила рябчиков для кого-то другого.
Все время, пока длилась эта гастроцентрическая беседа, Ханнин визави поддерживал свои силы исключительно пустым чаем, заказывая его и Ханне, к жестокому разочарованию официантов и самой Ханны, которая после работы была не только утомлена, но и весьма голодна. Впрочем, как настоящая леди, она и бровью не повела, до тех пор пока разгоряченный рассуждениями о тонкостях и опасностях в деле приготовления котлет из крольчатины Ромео вдруг не посмотрел на нее, легкомысленно подмигнув: “А хорошо бы поужинать как-нибудь вместе. У тебя. Только не говори мне, что такая роскошная женщина не умеет готовить котлеты из крольчатины, – игриво замахал он на Ханну руками, полагая, очевидно, что делает потрясающей изысканности комплимент, – никогда не поверю!”
Нет, Ханну не стошнило, и лицо ее не исказилось ужасом. Этой героической женщине хватило даже сил поблагодарить своего собеседника за незабываемый вечер и, содрогаясь, выслушать: “Так я за тобой зайду завтра после работы, поужинаем вместе, как договорились! С тебя котлеты, а с меня вино”.
На следующее утро Ханна с тоской в голосе и безысходностью во взгляде пересказала эту историю Кларе, Иве и Ленке. Коллеги ей посочувствовали и набросали целый ряд вариантов спасения, среди которых наиболее притягательным выглядел план под кодовым названием “Побег через черный выход”, но в плане этом были две трудности: во-первых, ключи от запасных дверей хранятся у вахтеров, которые охраняют их не менее ревниво, чем приснопамятный дракон – золотое руно, и во-вторых, из холла, где собирался ждать поклонник, отлично просматривается бо́льшая часть территории клиники, равно как и дверь черного выхода.
Так и не составив внятного плана преодоления означенных трудностей, лаборантки разбрелись работать. Ханной же овладели растерянность и отчаяние, причем с такой силой, что она перепутала антитела, которыми мы метим разные клетки. Спустя некоторое время в лабораторию ворвался разъяренный Доктор К. с требованием, чтобы ему немедленно, здесь и сейчас, объяснили, почему цитометр несет какую-то чушь, а лимфоциты нынче уродливы как никогда. Тогда Ханна в трагических тонах пересказала историю про навязчивого поклонника и котлеты из крольчатины. Доктор К. насупился и задумался. Вообще-то он ужасно не любил влезать в чужие личные дела, но, поскольку дело стало общественным, испортив ему перепутанными антителами весь эксперимент, Доктор решил, что имеет право вмешаться. Поэтому он похлопал Ханну по плечу, велел не заморачиваться насчет вечера и предоставить все ему, а самой немедленно взяться за окрашивание клеток заново, чтобы ему, Доктору К., не скучалось до того момента, как придется спасать Ханну из лап ополоумевшего курьера. На том и порешили.
Вечером Ханне было велено как ни в чем не бывало выйти навстречу поклоннику, что она и сделала, нацепив непринужденную улыбку и непринужденно же поцеплявшись за дверной косяк, пока Солнечный Л. и Доктор К. не выпихнули ее наконец за порог, сдавленно обещая, что все будет хорошо.
Ромео ринулся навстречу Ханне, размахивая бутылкой дешевого вина. И в тот самый момент, когда, выслушав поток приветствий, Ханна попыталась увернуться от навязчивого поцелуя, из-за ее спины возник Доктор К. в очень старом и очень грязном халате. По запаху, исходящему от халата, можно было определить, что молодость и зрелость свою это текстильное изделие провело, служа верой и правдой какому-то работнику вивария. Доктор К. подошел к Ханне, деловито отстранил навязчивого поклонника, нарочито заговорщицки подмигнул и сказал с сильным моравским акцентом:
– Пани Ханна, я насчет кроликов.
– Да? – спросила Ханна.
Доктор К. покосился на Ромео, насторожившегося при слове “кролики”, и, деловито кивнув в его сторону, спросил у Ханны:
– А этот надежный, при нем можно говорить?