Слышен приглушенный раскат грома. Сверкнула молния.
Н а т а ш а. Не вижу никакой связи с тем, о чем я прошу тебя.
З а х а р о в. Представь себе: приехал в Москву провинциал. Доверчивый, добрый… Перед каждым москвичом готов распахнуть душу и сказать: «Я люблю вас!.. Люблю этот большой красивый город… Я буду в нем учиться». В первый же день пребывания в Москве этот большой мальчик попадает в лапы стервятников. Заманили в ресторан, пили на его деньги, а потом увезли за город и ограбили…
Н а т а ш а. Это же ужасно!
З а х а р о в. И не просто ограбили, а избивали. Забрали не только деньги, но и документы. Комсомольский билет, аттестат зрелости, золотую медаль, одежду…
Н а т а ш а. Таких нужно сажать в тюрьму!..
З а х а р о в. Вначале их нужно найти. А это не так-то просто.
Н а т а ш а. А как же этот молодой человек без документов? Ведь он приехал учиться?
З а х а р о в. Вот я и стараюсь ему помочь. Я веду его дело. Три раза был у декана факультета. У нас были такие диалоги!.. Но оказалось, что профессор такой формалист и перестраховщик!.. Уперся, как бык под Каменным мостом. Бомбил его справками, подтверждениями о том, что парень получил золотую медаль, что среднюю школу он закончил с отличием, что с ним случилось несчастье… Есть заключение судебно-медицинской экспертизы. Есть письмо линейного отдела милиции…
Н а т а ш а. И что же декан?
З а х а р о в. Твердит одно и то же: «Без подлинных документов разговор о приеме исключается». Инструкция!
Н а т а ш а. Ты бы обратился в ректорат.
З а х а р о в. А ты думаешь, в ректорате люди с крыльями ангелов?
Н а т а ш а. В таком случае нужно идти к самому ректору, к академику Воеводину.
З а х а р о в. Легче добиться приема к министру, чем к ректору.
Н а т а ш а. Что же теперь с этим молодым человеком? Неужели он так и уедет ни с чем?
З а х а р о в. Позавчера был в МГК. Там выслушали внимательно, вникли в суть дела, познакомились с документами и помогли парню.
Н а т а ш а. Зачислили?
З а х а р о в. В порядке исключения. Вчера сам читал приказ ректора.
Н а т а ш а (обрадованно). У меня даже от сердца отлегло. У тебя бывает такое чувство, что сам бываешь не виноват в чем-то плохом, а тебе все равно бывает не по себе?
З а х а р о в. Если к тебе это чувство приходит иногда, то меня оно не покидает.
Сзади проходит м и л и ц и о н е р. Он останавливается, пристально осматривает парочку и идет дальше.
З а х а р о в. Вот видишь, сейчас уже глубокая ночь, Москва мирно засыпает, а он, этот постовой, будет всю ночь ходить по мосту, и твой молодой каменщик и его невеста могут без опасения встречать рассвет в самых уединенных аллеях парка. (Шутливо.) Довольна, что небесную любовь каменщика-высотника охраняет самый земной милиционер? Что ты надула губы? Ну, улыбнись же… На конфетку. (Протягивает ей конфетку.)
Н а т а ш а (раздраженно). Перестань! Тебе все шутки! Я с тобой серьезно, а ты смеешься надо мной, как над девчонкой!.. Я просила тебя!.. Я умоляла тебя!.. А ты!.. (Пауза.) В конце концов ты должен понять меня и сделать выбор между мной и своей работой. Я уже устала!..
Пауза.
З а х а р о в (взволнованно). Мой отец был чекистом. Погиб на посту. Его убили бандиты, когда мне было три года. Его образ я помню смутно. О нем мне много рассказывала мать. По этим рассказам я полюбил отца. С детства я хотел походить на него. Походить во всем!..
Н а т а ш а. Коля, я верю тебе. Ну что ты весь дрожишь? Временами ты мне кажешься каким-то особенным. В тебе есть что-то твердокаменное, пуританское… Но сейчас я не об этом…
З а х а р о в. Я люблю тебя и люблю свою работу. Я хочу, чтобы моей женой была ты, и никогда не брошу свою работу. Никогда!
Н а т а ш а. Что ж… ты выбрал… Прощай… (Опустив голову, уходит.)
Н и к о л а й (вслед). Я провожу тебя…
Н а т а ш а. Оставь меня в покое! Навсегда!.. (Поспешно уходит.)
Захаров остается один. Раздаются раскаты грома. Небо чертят зигзаги молний.
Затемнение.
Гостиная в квартире Луговых. Е л е н а П р о х о р о в н а перед зеркалом поправляет прическу, прихорашивается, поет: «Как хороши, как свежи были розы…»