Е л е н а М и х а й л о в н а. Еще раз прошу тебя, не приходи больше таким…
А н д р е й (болезненно смеется). Дожил сынок… Не приходи домой! (Дерзко.) Хорошо! Не приду. Я не-е приду-у! (Резко срывает со стола скатерть. На пол летят тарелки, рюмки, хлебница, вилки… Выбегает из комнаты.)
Елена Михайловна беззвучно рыдает.
Затемнение.
Уголок парка. На скамье сидят О л ь г а и А н д р е й.
О л ь г а. Меня все это раздражает. Целый вечер я твержу тебе одно и то же, а ты… ты потерял элементарную человеческую совесть. Меня из-за тебя уже дважды вызывали в райком. Ведь это только подумать: лучший рабочий цеха, и вдруг… Ничего не понимаю. (Пауза.) Ну, что ты молчишь?
А н д р е й. Мне нечего сказать.
О л ь г а. Почему ты пьешь? Что у тебя случилось?
А н д р е й (задумчиво). У меня случилось страшное.
О л ь г а. Что?
А н д р е й. У тебя есть мать?
О л ь г а. Допустим.
А н д р е й. И отец есть?
О л ь г а. Ты же знаешь, что есть.
А н д р е й. А у меня только мать. (Пауза.) Была мать… А сейчас ее нет.
Ольга вопросительно смотрит на Андрея.
(Пауза.) Ты помнишь капитана?
О л ь г а. Вячеслава Александровича?
А н д р е й. Да.
О л ь г а. Мне кажется, это — замечательный человек!
А н д р е й. Нет, это плохой человек. Это очень плохой человек! Он отнял у меня мать. Он оскорбил память моего отца. Он убил во мне веру в людей.
О л ь г а. Я, кажется, начинаю… понимать. Но ты не прав, Андрей. Ты рассуждаешь, как эгоист. Я хорошо знаю Елену Михайловну. Это прекраснейший человек!.. Разве она не имеет права полюбить? Разве ее жизнь кончилась со смертью мужа? Ведь она еще молодая.
А н д р е й. Ты знаешь, какой человек Осташевский?
О л ь г а. Какой?
А н д р е й. Он — мразь!
О л ь г а. Что ты говоришь? Подумай! В тебе говорит ревность человека, который однажды обнаружил, что кроме него есть на свете еще люди.
А н д р е й. А ты… ты рассуждаешь, как заводная кукла!
О л ь г а (встает). Я — заводная кукла? Нет, хватит. Я уже устала от тебя. И если хочешь начистоту — я скажу тебе…
А н д р е й (желчно). Ну что ж, если замахнулась — бей.
О л ь г а. Ты знаешь — поставлен вопрос о твоем пребывании в комсомоле! И если ты опять не явишься на бюро — вопрос о твоем поведении будут решать без тебя.
А н д р е й (с горькой усмешкой). Ну вот, мы и договорились.
О л ь г а (сухо). Я пошла. Не забудь — бюро завтра ровно в семь вечера.
А н д р е й (порывисто встает). Оля!.. Подожди!.. (Догоняет ее.) Прости меня, я обидел тебя!.. Я не могу найти нужных слов… Я запутался во всем… Выслушай меня.
О л ь г а. Здесь дело не в словах, дело в твоих поступках. В омерзительных поступках! Подумай — кем ты был и кем ты стал. (Хочет уйти.)
А н д р е й. Не уходи, прошу тебя!..
О л ь г а. Я больше не буду с тобой встречаться! Не могу… И не хочу. Я в тебе ошиблась..
А н д р е й. А-а… (Отрешенно.) Понимаю… Теперь я, кажется, все понимаю. Иди.
Ольга уходит. Андрей тяжело опускается на скамейку.
Затемнение.
Комната Рокотовых. Е л е н а М и х а й л о в н а лежит в постели.
Е л е н а М и х а й л о в н а (сама с собой). Тяжело… Голова кружится, и воздуха не хватает… Сынок!.. Андрюша… Прости меня, родной. Наверное, не увидимся больше… (Пытается подняться на локти, но у нее не хватает сил.) Ушли… Все ушли… Вячеслав ушел. Ты ушел… И я… наверное, скоро уйду. Почему в глазах плавают круги?
Стук в дверь.
(Слабым голосом.) Войдите… (Пытается подняться, но не может.) Войдите же…
В комнату входит т е т я Д а ш а.
Т е т я Д а ш а. Тебе письмо, Михайловна. (Подходит к постели. Подает Елене Михайловне письмо.) Нешто заболела? Да что с тобой, голубушка? У тебя в лице ни кровинки. Может, вызвать неотложку?
Е л е н а М и х а й л о в н а. Не нужно! От кого письмо-то?
Т е т я Д а ш а (читает обратный адрес). «Москва, улица…» Что-то неразборчиво… «Осташевский».