Е г о р. Получили нашу поздравительную телеграмму?
Т а н я. Спасибо, Егорушка. Смотри, сколько их… Целая гора!..
Е г о р. А где Сергей?
Т а н я. С мамой и Наташкой поехал на аэродром встречать папу. (Смотрит на часы.) Будут с минуты на минуту. Из-за этого чертова телефона я осталась дома. Только что был мастер, наконец-то починил. Целую неделю жили без телефона, как глухие.
Е г о р. Я звонил вчера целый день — никаких гудков. Звонил сегодня — то же самое.
Т а н я. Ты уже второй день в Новосибирске?! И только сейчас вспомнил обо мне?
Е г о р. Я думаю о тебе сорок восемь часов в сутки.
Т а н я (грустно). Что ты вчера делал?
Е г о р. Возился целый день с отцом. Устраивал в госпиталь.
Т а н я. Как его здоровье?
Е г о р. Неважно. Всем вам передает привет, а тебе и отцу — с земным поклоном.
Т а н я. Даже так?
Е г о р. Нравишься ты отцу.
Т а н я. За что?
Е г о р. Сам не понимаю! Не умеешь ни косить, ни колоть дрова, корову подоить не сможешь, а уж насчет того, чтобы хлеб испечь, — и говорить нечего. А любит.
Т а н я (долго и грустно смотрит ему в глаза). Егорушка, какой ты хороший… А ваша Наташка — просто прелесть!
Е г о р. Не надоела она вам тут?
Т а н я. Что ты?! Уговариваем ее, чтоб из общежития переходила к нам, — не хочет. Боится потерять независимость. Она хотя и воробышек, а характером гордая.
Е г о р. Ты сегодня какая-то… не такая.
Т а н я. А какая же?
Е г о р. Не как всегда. Может быть, что случилось?
Т а н я. Нет, Егорушка, плохого ничего не случилось. Просто за эти дни я так устала от телеграмм и поздравлений!.. Оказывается, слава — тоже бремя.
Е г о р. Даже если она не твоя, а чужая?
Т а н я (строго). Ты что этим хочешь сказать?
Е г о р. Я пошутил, чего ты надула губы?
Т а н я. Государственная премия отца — наша семейная гордость!..
Е г о р. Если будешь придираться к словам — не получишь ни одного копченого леща. Хотя самый лучший отец презентовал тебе.
Т а н я (принюхиваясь к пиджаку Егора). От тебя так пахнет озером, дымом костра и копченым лещом…
Е г о р. Ступай в свою комнату. Выйдешь, когда позову.
Т а н я. Что-нибудь придумал или розыгрыш?
Е г о р. Ступай в свою комнату и жди, когда позову!
Т а н я. Только чур: если розыгрыш — получишь три щелчка. (Уходит в свою комнату.)
Егор идет в коридор и возвращается с коробкой. Достает из нее белые туфли, ставит их на коробку, вынимает из кармана и кладет на стол две одинаковые коробочки, раскрывает их. Из одной коробочки берет обручальное кольцо, примеряет его на безымянный палец правой руки, снимает и снова кладет в коробочку.
Е г о р (хлопнув в ладоши). Прошу!
Т а н я входит в комнату, идет к столу, некоторое время стоит затаив дыхание, потом бросается к Егору, обнимает его, целует, примеряет кольцо, туфли.
Своей открыткой ты меня напугала. Спасибо, отец успокоил, говорит: соскучилась, вот и зовет. Да, кстати, эти деньги отдай Сергею. (Достает из кармана пухлый конверт, кладет его на стол.)
Т а н я. Зачем? Ведь он их дал тебе взаймы на год.
Е г о р. Отец сказал, что начинать семейную жизнь с долгов у родственников жены — плохая примета. На Руси это всегда считалось позором.
Т а н я (кладет деньги в сервант). Хорошо… Я передам.
Е г о р. Ты что-то хочешь сказать и… не решаешься.
Т а н я. Серьезному разговору быть, Егорушка. От него не уйти, не уехать.
Е г о р (обеспокоенно). Что-нибудь случилось?
Т а н я. Читай. (Подает Егору телеграмму.)
Е г о р (про себя читает телеграмму). И что ты решила?
Т а н я. Решать будем вместе.
Е г о р. С кем?
Т а н я. С тобой, с мамой, с папой…
Е г о р. Что говорит Маргарита Петровна?
Т а н я. Мама хочет, чтобы свадьбу мы перенесли на следующую весну.
Е г о р. Весной я буду на острове в Ледовитом океане. Вряд ли я смогу вырваться оттуда даже ради такого случая.
Т а н я. А на что самолеты?
Е г о р. Это почти невозможно. Нас уже предупредили, чтобы о визите на Большую землю мы не мечтали раньше чем через полтора-два года. (Пауза.) Что ты сама решила?
Т а н я (взволнованно). Я люблю Москву… Я брежу ею… Давно…
В коридоре раздаются звонки.
Сергей!.. Это он, сумасшедший. (Бежит открывать дверь.)