Под стать обитателям были и дома – такие же неприглядные, зато более или менее удобные, в основном бревенчатые с крышами с высоким щипцом. Поля обнесены деревянными заборами, каменных ограждений не было вовсе. Английские деревни отличались узкими улочками, которые, извиваясь, выходили из деревушек и терялись среди окрестных полей. Здесь же повсюду виднелись строгие прямые линии – от городских улиц и до проселочных дорог.
Верфь оказалась небольшой: два эллинга, пристань, кузнечная мастерская и кучка домишек, по всей видимости, дававшие кров рабочим на верфи. Сердце Кидда защемило от тяжелого предчувствия, когда он подошел ближе к одному из начавшихся строиться судов.
– Это верфь мистера Оуна? – окликнул он корабельных мастеров, что-то делающих на самом верху.
– Она самая, – ответил один их них.
– Та самая, на которой была построена «Флора Макдональд»?
– Именно так.
– Вы не могли бы мне сказать, не знаете ли вы Кидда, Мэтью Кидда? – сразу перешел к делу Том.
– Не знаю. Пожалуй, я вообще не слыхал такого имени на этом острове, приятель.
– Мне бы хотелось встретиться с резчиком по дереву который вырезал фигуру на носу судна, – попросил Кидд.
– Здесь не вырезают фигуры. Вам лучше спросить Джоша Эллиса.
Эллис вел небольшую торговлю в центре города. Кидд скоро нашел его лавку. Навстречу поднялся крепко сложенный мужчина лет тридцати.
– Мне бы хотелось поговорить с мистером Эллисом, – сказал Кидд.
– Это я.
Эллис никак не походил на разыскиваемого дядю, слишком молодо он выглядел. Кидд с трудом скрыл свое разочарование.
– Мистер Эллис, вы вырезали фигуру на носу корабля «Флора Макдональд»?
– «Флора Макдональд»? – задумчиво переспросил он. – Верно. Теперь я вспомнил. Красивая небольшая шхуна Артура Овена. Вы тоже хотите такую фигуру?
– Прекрасная работа, – осторожно приступил к делу Кидд. – Вы делали всю работу и птиц тоже?
– Да.
– Вы не подскажете, как называются эти птицы?
– Ну, просто какие-то старинные птицы, ничего особенного.
– Вы ни с кем не советовались, как их вырезать?
– Что вам от меня надо? Мне кажется, вас интересует совсем не резьба по дереву, – угрюмо заметил Эллис.
– Прошу прощения, если я вас чем-нибудь обидел. Понимаете, эти птицы особенные и очень редкие, это корнуоллские клушицы. Они встречаются только в Англии.
Эллис, ничего не говоря, смерил Кидда взглядом.
– Эти птицы напомнили мне моего дядю. Вы можете найти их изображение на гербе нашего графства в Гилфорде. – Эллис хранил молчание. – Я приехал сюда, потому что надеялся разузнать хоть что-нибудь о своем дяде, Мэтью Кидде.
– Скажу вам прямо, на острове нет никого, кто бы носил такое имя, – Эллис скрестил руки на груди.
Кидд понял: нет никакого смысла расспрашивать дальше – простое совпадение. Но Том не мог объяснить, почему ему казалось, что рано подводить окончательную черту.
– В таком случае, я ошибся. Всего доброго, сэр.
Делать больше было нечего, пришло время возвращаться на корабль. Пристань располагалась совсем близко, но никакого судна возле нее уже не было. Причалы опустели. Том даже растерялся, затем зашел в одну из открытых лавок рядом с пристанью, чтобы узнать о ближайшем рейсе в Галифакс.
– Не знаю, – ответил ему лавочник, – сегодня вряд ли. Может быть, завтра или послезавтра к нам зайдет какое-нибудь судно. Понимаете, у нас нет регулярного почтового сообщения.
Кидд скинул свой вещевой мешок на прилавок:
– Кажется, я сел на мель. У вас тут случайно нет гостиницы?
– Нет, сэр, – ответил изумленный лавочник. – Обратитесь к миссис Беквит. Ее муж ушел в дальнее плавание.
– Да, – согласилась миссис Беквит. – У меня есть прекрасная комната, сэр, впору для самого адмирала. Оставьте свои вещи. Вечером я вам постелю постель, вашим ребрам не на что будет жаловаться.
Кидд решил, что больше ему не на что надеяться. Сразу по возвращении на «Крепкий» он напишет письмо, писать же сейчас у него не было ни малейшей охоты. Кроме того, царившие на острове покой и безмятежность действовали на него самым успокаивающим образом. Надвигалась весна, на земле, там, где сильнее пригревало солнце, уже зеленела травка, сквозь нежные ростки которой проглядывали головки цветов. Вокруг стояла такая тишина, такой покой был разлит в воздухе, что даже не верилось, что где-то шла война, страдали и погибали люди.
– Мы живем вдали от Старой Англии, – сказала миссис Беквит, когда крепкий на вид юноша подал обед Кидду. – Это мистер Каннэбл, он тоже живет и столуется у меня.
– Да. Отсюда до Англии далекий путь.
– Ну, давайте ешьте, мистер Кидд. Вот ваша соленая треска, здесь ее больше чем картошки. А потом не расскажете ли вы мне, какие прически у дам в Лондоне в моде в этом году? Слышно, что волосы больше не пудрят и не смазывают жиром, и не подкладывают турнюры.
– Благодарю вас, миссис Беквит. Соленая треска мне очень понравилась. Ах, да, я полагаю, благородные леди убирают волосы наверх и укрепляют их на затылке. Чертовски вкусная рыба, никогда не ел ничего подобного. Но что это за листья, не могу вспомнить, чтобы их подавали к столу в Англии.
– Кислый щавель и овечий щавель. Зимой очень вкусен как приправа. Значит, вы морской офицер! В таком случае вы обязательно будете посещать балы и банкеты, устраиваемые принцем Эдвардом! Поговаривают, что собираются изменить название нашего острова в его честь.
– Наш корабль стоит здесь очень недолго, да и адмирал отплыл на Ньюфаундленд. Однако полагаю, нас вскоре пригласят.
Кидд поднес стакан к губам и осторожно попробовал его содержимое на вкус. Золотисто-коричневый напиток оказался обычным элем, сильно приправленным солодом и пряностями.
– Сама делала из пшеницы. А скажите мне, мистер Кидд, в Англии… – и нахмурилась, услышав внезапный стук в дверь. – Простите меня.
Том откусывал небольшие кусочки от хлебца, по всей видимости, испеченного из высушенных и заправленных перцем морских водорослей, и прислушивался к пронзительному высокому голосу миссис Беквит и другому, более тихому. Наконец хозяйка вернулась, вся раскрасневшаяся и раздраженная.
– Мне очень неприятно беспокоить вас, мистер Кидд. Но там женщина, она хочет во что бы то ни стало увидеть вас.
Кидд встал из-за стола.
– Она ирландка, – предупредила его миссис Беквит. – Если хотите, то я попрошу мистера Каннэбла спустить на нее собаку.
– Нет-нет, я выйду к ней.
Женщина в наброшенной на плечи длинной шали отступила в темноту и тихо поздоровалась:
– Добрый вечер, сэр. Вы тот самый джентльмен, который сегодня приплыл на остров, разыскивая своего дядю?
– Да, верно.
– Тогда вот что я вам скажу. Если вы завтра в полдень пойдете со мной, то встретите одного человека, которому известно, что случилось с ним.
На следующий день женщина поджидала его в условленном месте. Рассматривая ее, Кидд заметил: несмотря на избороздившие ее лицо глубокие морщины, держала она себя с достоинством. Не говоря ни слова, женщина повернулась и пошла прочь из города. Там, где река ближе всего подходила к дороге, женщина свернула и пошла по тропинке, ведущей прямо к реке. К берегу причалило каноэ из березовой коры, возле которого стоял индеец. Женщина что-то прошептала ему, он буркнул и оглядел Кидда своими черными глазами. Каноэ, сделанное из простой березовой коры, поразило Кидда своими размерами, – никак не меньше тридцати футов в длину. Остов каноэ составляли кедровые ребра, швы в лодке скреплялись черными корнями. В каноэ было с полдюжины скамеек и, к удивлению Кидда, совсем сухое дно. Посередине, где ширина достигала пяти футов, в кучу были свалены вещи.
– Будьте так добры, сэр, забирайтесь внутрь, – сказала женщина. Наклонившись, она удержала каноэ, затем, ухватившись за борта обеими руками и сохраняя равновесие, осторожно залезла в лодку.
– Садитесь посередине, – посоветовала она.
Кидд уселся позади нее, ближе к передней части каноэ. Индеец оттолкнулся от берега, прыгнул в лодку и начал ритмично грести веслом. Они быстро выбрались на стремнину и понеслись по реке. Он греб молча, его лицо казалось высеченным из камня, женщина тоже не отличалась разговорчивостью.