Если бы не этот откровенно ломающий мозг диссонанс, я бы даже похлопал плану моего визави по сваливанию из этого дурдома, каковым являлся данный мир, но ощущение от понимания того, что я или нихрена не понимаю в магии вообще и теории строения душ в частности, или с памятью у меня далеко не всё так идеально, как я привык думать, и я не в курсе о паре ключевых моментов моей биографии, напрочь отбивали всякое желание оценивать чужие шутки.
– … – мы, словно отражения в зеркале, стояли и смотрели друг на друга, единые и всё-таки разделённые. И я прекрасно знал, видел в его разуме, что сейчас был, буквально, продолжением моего, что он испытывает те же сложности.
– Что же… – нарушил я молчание, задвигая своё изумление и сопутствующие ему вопросы в дальний ящик. Сейчас разбираться с этим было не место и не время, а потом… потом я всегда успею спросить ответы у той, кто точно не остался в стороне от случившегося, – из монолога… я понял… что ты не можешь бросить своих близких из этого мира на произвол судьбы?
– Да, где-то так... – в свою очередь моргнул Сефирот, выныривая из размышлений.
– И не нашёл ничего лучше, чем призвать другую Эмблему самого себя с противоположного конца вселенной и сделать её крайней? – я знал весь ход его размышлений, все эмоции и мысли, да что там? Я буквально пережил их, как собственные, но всё равно не мог поверить.
– Именно. И ты знаешь почему. Они бы ни за что не бросили этот мир. Особенно Рин.
Моя рука звонко встретилась с лицом, а реальность вокруг слегка задрожала реагируя на эмоции.
– Я — идиот, – признавать это было больно, но я ничего не мог с собой поделать...
– Мы это уже проходили... – с долей конфуза попытался урезонить меня он-я, за одно вспоминая свои эксперименты по освоению астральной проекции.
– Ты это проходил. Я о себе был лучшего мнения!
– Да что не так? – он тоже знал «что» и весь ход уже моих размышлений по ситуации, но отказывался признаваться перед самим собой.
– О, Великая Тьма, дай мне сил! – я закрыл глаза, поднимая лицо к небесам. Увы, Юринэ промолчала, как и её сёстры. – Я понимаю твои чувства… Они уже — мои чувства, в конце концов, но…
– Если бы я схватил их в охапку и утащил силой, они бы обиделись! – опережая меня, возразил Сефирот, жестом призывая в свидетели ничего не понимающих, но пристально наблюдавших за нами духов, магов и принцессу вампиров.
– Ка-ка-я трагедия! – со всем доступным сарказмом, обнажаю клыки. – То есть бросать их в умирающем мире, совершенно не готовых принять факта одновременного множества тебя и взваливая на себя же геморрой с умиранием этого мира что-то делать — это лучше, да?!
– Это… дух охоты! – нашёлся он-я с ответом. – Или очередная местная концепция, что-то вроде «планы жуткого тёмного монстра должны содержать в себе долю неадеквата»!
– Не оправдывай свою тупость внешними факторами! – говорить с самим собой, откровенно чувствуя зарождение его ответов наравне с собственными мыслями, дико напоминало какой-то идиотский театр одного актёра, и не важно, что у нас два разных тела, но я просто не мог остановиться.
– Ты просто ещё не до конца оценил этот фактор! Местные концепции реально работают! Я уже неделю на стенку лезу от этого! – принял вид оскорблённой невинности моё позорное отражение.
– О, Великий Мрак, – я опять спрятал лицо в ладони, – как же я себя тупо чувствую, читая нотации самому себе и получая в ответ оправдания...
– Ладно-ладно, – поднял он руки, ощутив мои эмоции, – я — дурак. Договорились. Ну, удачи тебе, я, а я пошёл! Первое правило тёмного мага и все дела, сам понимаешь. И не забудь запихать в задницу Мерлину коленвал от трактора Беларусь!
– Ох… – я уже просто тёр переносицу. – Не хочешь попрощаться?
– Прощаться нужно, если расстаёшься. А я остаюсь. Главное, помни про коленвал!
– Я ведь Бог Зла, – напоминаю важный факт, сложившийся его трудами. – Могу и тебе запихать.
– Я — Бог Зла, а не мазохист, так что не запихаешь, – легкомысленно отмахнулось моё белобрысое отражение, уже мысленно пребывая в мечтах о том, как обнимет семью в Фиоре.