Я остался на месте, Кэт же осторожно выглянула. Мне этого не требовалось — я слышал, как он рухнул оземь. Звук был мягкий, до омерзения влажный. И что мне не понравилось — следом раздался еще какой-то щелкающий хруст, будто раскололся кокос.
Кэт столкнулась со мной взглядом и усмехнулась.
— Сработало, — провозгласила она.
10
Пока я караулил Эллиота у дорожки, Кэт передислоцировала машину с учетом нового положения свертка с телом. Сделала она это тихо, без включенных фар. Увы, с габаритными огнями ничего поделать было нельзя.
Я следил за улицей. Выжидал, что в любой момент из-за поворота появится патрульная машина, или какой-нибудь собаколюб из местных вывел прогуляться своего старого облезлого Ворчуна. А большой и неопрятный кокон у моих ног вызвал бы подозрения у кого угодно, появись он сейчас неподалеку. Как минимум из-за того, что кокон имел отчетливые очертания человека, а пластиковый покров был весь в крови. В спальне Кэт я приложил много усилий к тому, чтобы все выглядело прилично, но удар о бетон отправил все мои усилия коту под хвост. Кое-где — пускай несильно, — пластик потрескался. И из трещин текло.
И, в те несколько мгновений, что ушли на подъезд к нам Кэт, кокон был очень хорошо освещен. В дополнение к габаритным огням вспыхнули стоп-сигнальные, бросив красные блики. Я представил себе, как буду объяснять полиции, случись той застать нас, наличие старательно увязанного трупа в двух шагах от себя: нет, офицер, вы все не так поняли; парня мы, конечно же, убили, но он же был вампир, а вампирам ведь вроде как не предоставляются гражданские права?
Автомобиль погрузился в темноту.
Пока Кэт выбиралась из салона, я продолжал внимательно следить за улицей.
Распахнулась пасть багажника.
— Давай его сюда, — прошептала она.
Мы уже не пытались тягать его за два конца — этот метод, уже опробованный в доме, действенным себя не зарекомендовал. Вместо этого мы оба разом ухватил его за плечи и усадили.
— Чего это он такой скользкий? — все так же шепотом спросила Кэт.
— Он слегка повредился, когда о землю шмякнулся.
— Хочешь сказать, это кровь?
— Возможно.
— Здорово, — пробормотала она. — Клади его обратно.
Мы отпустили Эллиота.
— Может, мне попробовать его заново упаковать? — спросил я.
Кэт издала горлом звук, похожий на рычание.
— Да это кучу времени у нас отнимет… и вся эта упаковка явно не так уж хороша.
Может, просто не стоило бросать с высоты второго этажа.
— Жди здесь, — заявила она. — Я пойду, добуду брезент. И смотри не запачкай кровью одежду. — Видимо, демонстрируя мне, что значит — быть по-настоящему осторожным, она, вытянув руки перед собой и аккуратно вышагивая, скрылась где-то за машиной.
Дальше она продвигалась вдоль стороны дома, и я понял, что цель ее — гараж.
Мы с Эллиотом остались наедине.
Ненадолго — так что вряд ли что-то стрясется в ее отсутствие.
Зря я так подумал: где-то в отдалении возник шум двигателя. Доносясь поначалу слабо, он становился все громче и громче.
— Вот дерьмо, — пробормотал я.
Свет медленно пополз вверх по улице.
Стоя этаким тополем на лужайке Кэт, я сам по себе был куда подозрительнее свертка.
Я принялся лихорадочно оглядываться в поисках укрытия. С одной стороны — стена дома, с другой — забор. Машина Кэт выглядела единственным достойным кандидатом на убежище.
Только вот у меня явно нет времени забратся под нее.
Явно нет времени распахнуть дверь и укрыться в салоне.
Запрыгнуть в багажник?
Глянув на лучи от фар приближающейся машины, я понял, что даже на это я уже не сподоблюсь.
Чертыхнувшись, я простерся на асфальт подъездной дорожки и попытался убедить себя в том, что стал плоским-плоским.
Не поднимая головы, вслушивался я в шум двигателя. К нему примешивались какие-то шипящие прерывистые помехи и голоса.
Женские голоса.
Говорили в основном какими-то наборами цифр, но иные разбираемые мной слова вроде как имели смысл.
— …видели мужчину на…
— Два-одиннадцать, в работе.
— Эвклид…
Я задержал дыхание.
Звуки удалялись. Потом пропали вовсе.
Оторвав голову от земли, я поглядел на дорогу. Пустует. Поднявшись и морщась от боли — слабой в прокушенной руке и куда более ощутимой в спине, куда ткнулся кол, — я втиснулся в узкое пространство между автомобилем Кэт и стеной ее дома.
Там я и простоял, незримый с улицы, до тех пор, пока она не принесла брезент.
— В чем дело? — оценив мое положение, спросила она.
— Проезжали копы.
— Что?
— Все в порядке, они не остановились. Я притворился дорожным покрытием, меня и не увидели.
— Хорошо, если так. Нам лучше ускориться.
Мы прошли — Кэт впереди, я за ней, — к багажнику. Там я помог ей выпростать брезент из упаковки и застелить им багажное нутро. Кусок был явно великоват — с краев осталось много, в середине образовалась замятие.
Поставив Эллиота на ноги, мы втолкнули его в багажник. Он ушел туда головой вперед и шлепнулся торсом на брезент. Подняв его ноги, мы кое-как пристроили их следом. Выдохнули.
Наш убитый вампир все же уместился.
Свисающие края подстилки мы подоткнули под него.
И захлопнули крышку.
— Та-да-а-а-а! — провозгласила Кэт.
— Миссия выполнена, — прошептал я.
— Никогда не думала, что все будет так трудно. В кино, когда кому-нибудь надо сбагрить тело, все гораздо проще.
— Ну, в этом-то и вся суть кино. Никогда не доверяй Голливуду.
— Это — однозначно последний раз, когда я убиваю кого-то в своём доме, — сказала она.
Взглянув на Кэт, я различил на ее лице тень улыбки. — Надеюсь, — отозвался я.
— Теперь вернемся и уберем за собой.
— Снова?..
— Снова.
Мы вошли через черный ход на кухню и включили свет. Наши руки были буквально по локоть в крови Эллиота. Кэт каким-то образом посадила себе кляксу на правую щеку. Я нашел ее странно привлекательной в таком виде, но все равно сказал, что она испачкалась. Ее рубашка была, на первый взгляд, незапятнанной, а если что-то и попало на некогда-джинсы, то радужные потеки добротно скрывали сей факт.
Она вымыла руки в кухонной раковине и вытерлась бумажным полотенцем. Следом за ней привел себя в порядок и я.
— Чистый? — спросил я, едва привел себя в порядок.
— Как новый медяк, — заверила меня Кэт.
— Ты вроде как тоже.
— Тогда пошли.
— Возьмем с собой зонтики, или ограничимся перчатками? — попытался неуклюже пошутить я.
— Зонтиков нет. Как насчет перчаток и фартуков?
— Я фартук не надену.
— А перчатки — неплохая идея, — она открыла шкафчик над мойкой и, после непродолжительных поисков, извлекла две пары желтых резиновых рукавиц. Такие люди надевают иногда для мытья полов, а особо чувствительные к чистящим средствам — и для посуды. Одна пара была даже нераспакована. — То, что нужно, — вынесла вердикт Кэт. — У нас ведь может и не быть возможности вымыть руки там, где мы бросим этого ублюдка.
Прихватив со стола свежий рулон бумажных полотенец, она засунула его под мышку. э
— У меня еще есть влажные салфетки там, в машине. Так что насчет фартуков?
— Пойдем без них, молю. К тому времени, как мы его доставим, он уже, скорее всего, высохнет.
— Ладно, последний раз спрашиваю: что еще мы можем взять?
— А вдруг нам в дороге захочется пить?
— И есть, — добавила она. Протянув рулон полотенец и перчатки мне, она открыла холодильник и глянула внутрь. — «Пепси» пойдет?
— Вполне.
— Есть еще простая вода в бутылке.
— Тоже берем.
— Пиво?
— Не издевайся. Не хватало еще выгружать труп под хмельком.