Ее слова заставили меня почувствовать себя худо. Ведь с ней могли сделать что угодно. Я бы стерпела. Но Кэт ни к чему было терпеть подобное. Она заслуживала прекрасную жизнь, а не бесконечные кошмары. Мне вдруг захотелось плакать.
И мне было чертовски жаль, что меня не было рядом, чтобы избавить Кэт от всех этих мук. Я бы пылинки с нее сдувал. Хранил бы от всех невзгод.
Если бы только я знал.
— Ты всегда могла обратиться ко мне, — набрался смелости сказать я.
— Я думала об этом. Но не хотела впутать тебя в свои неприятности. Мне нужен был хладнокровный убийца. Ты не такой. И я бы не стала просить тебя убить ради меня… знала, что ты бы не смог отказать.
— И что такого? Билл заслуживал смерти. Я с удовольствием расквитался бы с подонком за тебя.
— Это было бы неправильно. Это бы… очернило тебя.
— Это меня-то? Мистера Чистера?
— Именно. Я хотела, чтобы ты остался таким, какой есть.
— Тогда почему ты обратилась ко мне, когда потребовалось убить Эллиота? Я не жалуюсь, просто…
— Совсем другой случай. Это ведь даже не убийство.
— Еще какое!
— Не правда. Убийство — это когда человека убиваешь. А Эллиот вампир. Поэтому никого ты не убивал.
Будь обстоятельства иными, я бы, наверное, рассмеялся. Но Кэт говорила серьезно. И я чувствовал себя… чтимым, что ли? Меня можно было использовать, как выяснилось, только для благородных дел.
— Кроме того, — сказала она, — вампиры ведь, как принято считать, уже мертвы, правильно?
— Элиот казался вполне себе живым.
— Мне тоже, — призналась она. — Но факт остается фактом. Насколько мертвым он был неважно, важно то, что человеком он не был. Так что его убийство — и не убийство как таковое. Убить Билла — да, другое дело. Потому я и не просила тебя пойти на это.
— Зато мы были бы вместе еще год назад, — сказал я ей.
— Мы вместе сейчас. Вот что важно. — Она нежно сжала мое колено.
И тут незнамо почему у нас лопнула шина. Автомобиль повело.
Ахнув, Кэт судорожно вцепилась в руль.
13
Машина, вихляя и подпрыгивая, явно горела желанием впечатать нас куда-нибудь посильнее, да так, чтобы мы костей вовек не собрали.
Нам еще крупно повезло с движением. В том плане, что его не было — мы были одни на далеком, залитом лунным светом хайвее.
Сражаясь с рулем, Кэт выровняла ход и сбавила скорость. Развернула машину вправо.
— Нам лучше не сбавлять скорость, — подал я голос.
— Вот как? Может, прислушаешься?
Кэт крутанула руль еще раз. ПАФФ, раздалось откуда-то снизу. А потом — с каждым движением — без перебоя: ПАФФ-ПАФФ-ПАФФ.
Правое переднее колесо, прикинул я. Спустило конкретно.
— Съедем с дороги! Мы же не можем ее прямо здесь поменять!
Кэт кивнула.
Мы посмотрели каждый на свою сторону дороги.
Обочины хайвея были диковатые — нагромождения камней, щебня и острых осколочных пород. Ни одного «перешейка» — и даже нет достаточно укатанных ответвлений к бездорожью, на которые можно было бы без риска съехать.
Кэт замедлила ход. Чем тише мы ехали, тем меньше оглушительные ПАФФы били по ушам. — На горизонте чисто, — сказала она. — Может, прямо здесь и сменим? Если быстро управимся…
— У тебя же прибережена запаска, да?
— Угу.
— Но она в багажнике?
— Боюсь, что да.
— А домкрат?
— Там же, — она глянула на меня понуро. — Под Эллиотом.
— Вот этого я и боялся.
— Что нам тогда делать?
— С дороги куда-то съехать — для начала. Правда, и это нам, гляжу, не светит.
— Светит, — вдруг резко сказала Кэт и выкрутила руль вправо.
Дорога в одно мгновение сменилась с ровной на донельзя ухабистую. Хоть Кэт и вела не спеша, грубый ландшафт заставил нас скакать на сиденьях, будто мы вдруг вздумали прокатиться на столетней ржавой карусели. В кресле было никак толком не удержаться — не будь мы пристегнуты, наши головы давно бы уже колотились о лобовое стекло.
Впрочем, крепкий удар головой — это было именно то, чего сейчас мне не хватало; по крайней мере, отвлекся бы от дикой боли в раненой спине. Как я не старался податься вперед подальше и удержаться в таком положении подольше, ухабы резво возвращали меня обратно. Чувство было при этом — будто слишком дружелюбный парняга хлопал меня от души по спине и каждый раз попадал точнехонько по ране от кола.
Но вскоре мы все же выбрались на более-менее ровную территорию.
— Лихо, — выдохнул я.
На лице Кэт даже сквозь падающие тени я различил широкую улыбку.
— Никогда не лезь туда, откуда не сможешь выбраться, — проворчал я.
— Есть, сэр, так точно, сэр!
Я увидел валун прямо по курсу.
— Осторожнее!
Кэт свернула. Автомобиль успешно разминулся с валуном, но потом его занесло в сторону, под гору. Я судорожно вцепился в ручку двери, ожидая, что вот-вот мы перевернемся и рухнем крышей вниз с порядочной высоты. Но вместо этого пейзаж за ветровым стеклом судорожно вильнул куда-то в сторону, и мы, набирая скорость, покатились вниз с холма; ПАФФ-ПАФФ-ПАФФ сопровождало нас весь путь до самого низа.
Фары выхватили впереди серо-коричневый каменистый ландшафт. Камни, редкие сухие кустики, галька, рытвины, кактусы, чахлые деревья и валуны.
Вцепившись в руль, Кэт уворачивалась от крупных камней, то и дело вырастающих на пути. Никто, впрочем, не отменял гальку: зараза звонко колотилась о борта и капот машины, отскакивала, проскальзывала. Я охал каждый раз, когда мой добрая подруга, спинка сиденья, отвешивала мне очередной хлопок по болезной спине.
После нескольких опасных виражей и одного лихого разворота на все триста шестьдесят, Кэт сладила с машиной, заставив ту остановиться.
Шум стих. ПАФФы проседающего на поврежденной шине колеса, стук гравия о днище, визг тормозов — все умолкло.
Тишина.
Кэт погасила фары. Обессиленно выпустила из рук руль и откинулась на сиденье. Выдохнула.
— Ну что ж, с дороги мы убрались, — подвела черту.
— Молодцы какие. — Морщась, я согнулся в пояснице. Повязка на спине была теплая и мокрая, но кровь, судя по ощущениям, из-под нее не вытекала. Наверное, пока от этого спасали впитывающие бинты.
— И еще мы живы, — добавила Кэт.
Я хохотнул.
Мы посидели молча, глядя перед собой. Нас вынесло в самый низ небольшой долины. Впереди — никаких следов цивилизации. Одна лишь луна, куча камней на любой вкус и пики гор.
— Н-да, — протянула тихо Кэт.
— Чего? — повернулся я к ней.
— Знаешь, спустившая шина, по-моему, сейчас меньшая из всех наших бед.
— Давай я выйду и прикину ущерб.
Но выбрались в итоге мы вместе. Стараниями Кэт — еще там, в Санта-Монике, — машина осталась темной. Двери мы оставили распахнутыми настежь.
Я оглядел колеса со своей стороны. Шина на переднем, как я и предполагал, превратилась в резиновое решето. Задняя выглядела нормально.
— Слава Богу, — выдохнул я.
— А вдруг где-то еще есть мелкий прокол? — поспешила добавить ложечку дегтя Кэт.
— Давай не будем волноваться о мелких проколах, м?
— Хорошая идея.
Она подошла ко мне — поглядеть на спустившую шину.
— Как думаешь, что произошло?
— В толк не возьму.
— Они ведь обычно так не спускают?
— Да кто их знает. Она старая, эта шина?
— Ей меньше года. Совсем новенькая. Да и вряд ли накатала так уж много.
— Тогда дело не в ней.
— Как думаешь, ее могли прострелить?
— Могли, наверное, — сказал я. — По виду — на то похоже.
— Но вот только машин поблизости не было.
— Нас могли подстрелить издалека. Снайперски. Или мы наехали на что-то острое.
— Я вот что-то ничего такого не приметил.
— Поздно примечать. Мы вряд ли когда-нибудь узнаем. — Она стиснула мое плечо. — Мы могли наехать на колун.