Напившись вдоволь, я благодарно улыбнулся вылезающей наружу Кэт.
— Почти все наши вещички — здесь, — сообщила она. — Домкрат, жидкость для зажигалок и все такое. Ни еды, ни питья. Я не знаю, что они с ними сделали.
— Есть пустышки?
— Несколько. Но какая-то часть просто исчезла. Может, они выбросили.
— Или вылили, — предположил я.
— Где-то там, в руинах?
— Возможно. Хорошо хоть, воды нам оставили.
— А зачем пить воду, если есть «Пепси» или пиво?
— Менее калорийно, — заметил я.
— Детей и психопатов калории не волнуют.
— Серьезно?
— Общеизвестный факт. — Она отпила еще, опустила бутылку и сказала: — Ну так что будем делать с нашим психопатом? У меня есть веревка, у тебя — нож. Просто свяжем или разделаем?..
Даже если Снегович мог нас слышать — виду не подал.
— Я не хочу его просто так убивать, — замотал головой я.
— Есть компромисс.
— Да? Какой же?
— Я связываю его. Ты — убиваешь, если он пытается сопротивляться.
— Звучит честно, — смирился я. — Слышишь нас, Снег?
Он не ответил.
— Хорошенько же я ему влепила, — сказала Кэт.
— Если только он не притворяется…
— Да, он — тот еще притворщик.
— Пошли свяжем его. Там уже не будет иметь значения, дурит он нас, или нет.
Мы допили свою воду.
Пока Кэт забрасывала пустые бутылки в фургон, я, достав нож, прокрался к Снеговичу и замер у его головы.
Кэт сняла веревку с плеча. Обвязав правую руку Снеговича одним концом и затянув узел, она прижала ее к его животу, подтянула к ней левую, продела в петлю и связала их вместе. Сделав несколько дополнительных петелек, она затянула руки Снеговича так туго, что от них отхлынула кровь, и они стали белые, словно мрамор.
Выпутаться из подобной завязки смог бы разве что Гудини.
Оставалось еще довольно много веревки.
— Теперь что? — спросила она, отступая. — Свяжем ноги?
— Может, пока не стоит. Определимся с более насущными вопросами.
— Например?..
— Поднимем Пегги в фургон, найдем Донни — и смоемся отсюда к чертовой бабушке.
— Хорошо.
— Нужно еще решить, что все-таки делать со Снегом. Либо мы берем его с собой, либо оставляем таять под тутошним солнышком.
— Связанным?
— Думаю, да.
— Нет, — отказалась Кэт. — Плохая идея. Нам нельзя бросать его живым. Если не убьем — значит, берем с собой и держим за ним глаз да глаз.
— А потом? — поинтересовался я. — Сдадим его копам?
— Я разве что-то говорила про копов?
— Но если мы не собираемся разделаться с ним…
— В полицейском участке он мигом выболтает всё про Эллиота.
— Как тогда поступить?
— Что-нибудь придумаем. Пока давай прикинем, как его в фургон затащить.
— Не кажется мне, что мы его даже вдвоем сможем от земли оторвать, — усомнился я.
Кэт потянула за веревку. Руки Снеговича трепыхнулись.
— Эй, громила, встать не желаешь? — крикнула она.
— Он, по-моему, тебя не слышит.
— Давай тянуть.
Вернув нож за пояс, я взялся за веревку и пристроился позади Кэт. Кое-как мы привели Снега в сидячее положение.
Он, казалось, абсолютно никак не реагировал на тот факт, что его куда-то кантуют. Голова седого бандита безвольно повисла на шее, взгляд уткнулся в песок под коленями.
— Поднимайся, Снег! — скомандовала Кэт. — Вставай же, ну. Мы отведем тебя в фургон.
Он в ответ просто сидел, все так же буравя глазом землю.
— Ну-ка, подержи. — Кэт протянула веревку мне. Я принял моток и потянул свисающий конец на себя, заставив руки Снега подняться и выпрямиться.
Кэт извлекла нож у меня из-за пояса и пошла к нему.
На ее приближение он не обратил ровно никакого внимания.
— Что ты хочешь сделать? — спросил я.
Она не ответила сразу. Лишь зайдя Снегу за спину, Кэт сообщила:
— Я собираюсь потыкать в него лезвием, если он не поднимется.
— Вам лучше подняться, мистер Снегович, — заметил я.
Снег сидел сиднем.
— Мне считать до десяти или нет? — спросила Кэт.
— Давай, почему бы и нет.
— Один, — сказала она.
Снегович не шелохнулся.
— Пустая трата слов, — вздохнула Кэт. — Десять.
И, резко наклонившись, она воткнула нож в правое плечо Снега.
45
Это его пробрало.
Запрокинув голову к небу, он завопил.
Кэт рванула на себя нож и отступила, встав за его левым плечом. Снова занесла лезвие. Держа его наготове, она стала ждать, когда Снегович успокоится.
Когда вопль смолк, он жадно глотнул воздух и задрожал.
Кровь стекала с его плеча сразу в трех направлениях — на бицепс, грудь и спину.
— Теперь-то ты встанешь? — осведомилась Кэт.
Вместо внятной речи у него из горла вырвалось тоненькое «И-и-и-и-и!». Он попытался вскочить, но со связанными руками далось это ему непросто. Я счел нужным помочь — потянул на себя веревку.
Очутившись на ногах, он замотал головой, явно желая выяснить, что Кэт делает у него за спиной. Глазом он видел только одним — левым. Кэт теперь была по его правую сторону, и поворота его головы не хватало, чтобы увидеть ее, пусть даже краем зрения. Он задрожал. Не то — в ярости, не то — в страхе.
Меня поразила столь трогательная реакция.
Пока он пытался выследить Кэт, я оттащил его к задам фургона и провел к распахнутой пассажирской двери.
— Залезай, — приказал я.
— Нет, погоди, — сказала Кэт. — С ним внутри фургона могут возникнуть сложности. Он — здоровенный мужик, сильный. Так почему бы нам не привязать веревку к фургону и не заставить его идти следом? Так он будет на безопасном расстоянии от нас.
— Замечательный план, — отметил я.
Словно на поводке мне приходилось тянуть Снеговича следом за собой. На меня он обращал мало внимания — куда больше его нервировала Кэт, шедшая неотступно следом.
Я привязал веревку к погнутому заднему бамперу, оставив Снегу люфт в пять-шесть метров. Потянул веревку несколько раз — посмотреть, крепок ли узел.
Снег Снегович выглядел жалким и напуганным. Он продолжал трясти башкой из стороны в сторону, в пустопорожних стараниях углядеть за Кэт.
Она явилась пред его очи, встав прямо напротив. Увидев ее, он попытался отковылять на безопасное расстояние. Веревка не позволила.
— Чего ты боишься? — спросила она.
— Не режь меня!
— Ты боишься боли? Странно, тебе же нравится причинять боль другим?
Он помотал головой.
— А что насчет Донни? Ему нравится, когда делают больно?
Снег помотал головой еще раз.
— Вот что я тебе скажу. Будешь вести себя тихо — я тебя больше не трону. Начнешь доставлять неприятности… — она выразительно покрутила ножом перед его глазами. — Будешь хорошим и послушным?
Он горячо закивал.
Кэт отвернулась от него и шагнула ко мне, держа нож в отставленной руке.
— Возьми, пожалуйста.
Я взял, вытер лезвие о песок под ногами и заткнул нож за пояс.
Пока мы шли вдоль борта фургона, Кэт сказала тихо:
— Лучше за ним следить.
— Ты его напугала.
— Он, по-моему, придуривается.
— Видела бы ты его лицо, когда ему нож в плечо приехал. Такое выраженьице сложно скроить по заказу.
— Лучше перестраховаться. Если он выпутается, нам ловить будет нечего, Сэм.
Мы оставили фургон позади и подошли к распахнутой дверце машины Кэт. Пегги все еще лежала на спине, ногами в салоне. Мало что в ее облике изменилось с тех пор, как мы видели ее в последний раз.
Кэт склонилась над ней, взяла за руку, пощупала пульс.
— Живая, — констатировала она.
— Значит, надо забрать ее отсюда.
— Может, попробуем привести ее в чувство?
— Как? Ножом в плечо?..
Кэт бросила взгляд через плечо и ухмыльнулась мне.
— Док, могу я начать?
— Не с этой пациенткой, ассистент, — поморщился я.
— Я сбегаю к фургону и захвачу ей воды.
— Давай лучше я.
— Я управлюсь быстрее — знаю, где что лежит. — Сказав это, Кэт выпрямилась, развернулась и побежала к фургону. Поравнявшись с пассажирской дверцей, она запрыгнула на ступеньку, широко распахнула ее и скрылась внутри.