Разобравшись с одеждой, я достала из кармана куртки очки в овальной серебряной оправе. Голубоватые линзы затенили мои серые глаза. В другом кармане лежала бейсболка, которая спрячет мои светлые волосы и скроет черты лица в тени. Нет ничего лучше простых вещей, особенно когда нужно изменить внешность. Очки здесь, мешковатая одежда там, и вот уже большинство людей затруднятся сказать, какого цвета была твоя кожа, не говоря уж о детальном описании внешности.
Окончательно замаскировавшись, я сжала в руке один из складных ножей, открыла дверь и вышла в коридор.
В привычной одежде, с широкой, дружелюбной улыбкой южанки на лице я двинулась в путь. Никто не присматривался ко мне, даже так называемые охранники, которым платили за их хваленую бдительность и исключительное внимание к деталям. Через пять минут я нацарапала вымышленное имя на карточке посетителей у стойки регистрации. Другой санитар, на этот раз женщина, хмуро посмотрела на меня из-за стеклянной перегородки.
— Время посещений уже полчаса как закончилось, — язвительно заметила она с недовольной гримасой. Должно быть, я прервала ее ночное рандеву с любовным романом и плиткой шоколада.
— О, знаю, милочка, — проворковала я сладким голосом Скарлетт О'Хара. — Но я должна была кое-что передать одному из ребят с кухни, и Большая Берта сказала, что я могу не торопиться.
Ложь, конечно. Но я изобразила встревоженный взгляд для большей достоверности.
— Надеюсь, вам за это не влетит? Большая Берта сказала, все обойдется.
Санитарка побледнела. Большая Берта была худенькой женщиной, которая держала в ежовых рукавицах не только кухню, но и всю остальную лечебницу. Связываться с Бертой, рискуя получить по голове чугунной сковородкой, с которой та никогда не расставалась , никому не хотелось. Тем более за двенадцать долларов в час.
— Ладно, — рявкнула санитарка. — Но это в последний раз.
Разумеется, в последний. Ноги моей больше не будет в этом кошмарном месте. Я прибавила обаяния своей фальшивой улыбке.
— Не волнуйтесь, милочка, уверяю вас, так и будет.
Санитарка нажала на кнопку, дверь открылась, и я вышла на улицу. После больничного вездесущего смрада слюны, мочи и хлорки ночной воздух благоухал, как чистые, хрустящие, свежие, высушенные на ветру простыни. Не убей я только что двух человек, я помедлила бы, чтобы насладиться лягушачьим кваканьем, доносившимся из-за деревьев, и тихим ответным уханьем совы откуда-то издалека.
Но вместо этого я уверенной целеустремленной походкой направилась к главным воротам. Металлические ворота заскрежетали, открываясь при моем приближении, и я весело помахала охраннику, сидевшему в пуленепробиваемой будке. Он сонно кивнул и снова уткнулся в спортивную колонку своей газеты.
Я вышла в реальный мир. Рассыпанный за воротами гравий хрустел под ногами, и шепот камня долетал до моих ушей. Низкий и ровный, как рокот автомобилей, проезжавших по нему изо дня в день. И звук этот был намного прекраснее непрестанного безумного крика гранита в больнице.
Большая автостоянка, окруженная густым сосняком, словно приветствовала меня. Дальний конец ровного тротуара упирался в четырехполосную дорогу. Ни один автомобиль, в каком бы направлении он не двигался, не смог бы остаться незамеченным. Неудивительно.
Психиатрическая лечебница располагалась на окраине Эшленда, южного мегаполиса на стыке границ Теннесси, Северной Каролины и Виргинии. Город, хоть и несколько уступал Атланте по величине, являлся настоящим украшением Юга. Эшленд растянулся по Аппалачам подобно псу, раскинувшемуся на прохладном цементном полу в летнюю пору. Окрестные леса, холмы и ленивые реки создавали иллюзию, словно город мирное, спокойное, неиспорченное место...
Тихую ночь прорезал вой сирены, заглушая все остальные звуки. Иллюзия снова разрушилась.
— Полная изоляция! Полная изоляция! — кричал чей-то голос по внутренней связи.
Значит, тела уже обнаружили. Ускорив шаг, я проскользнула мимо автомобилей и посмотрела на часы.
Двадцать минут. Быстрее, чем я ожидала. Сегодня удача от меня отвернулась. Капризная стерва.
— Эй ты! Стоять!
Ну да, стандартный испуганный вопль, несущийся вслед лисе, опустошившей курятник. А в данном случае — убившей бешеную собаку, что засела внутри. Ворота еще не до конца закрылись, и я услышала, как они, клацнув, остановились. Позади меня по гравию зашуршали шаги.
Быть может, я бы испугалась, если бы уже не скрылась в чаще леса.
* * * * *
Хотя в ту минуту мне больше всего хотелось сразу поехать домой и смыть с волос зловоние помешательства, у меня была назначена встреча за ужином. А Флетчер ненавидел, когда его заставляли ждать, особенно если дело касалось сбора денег и проверки банковских переводов.