"Чебурашка", подъехав ко мне, обхватывает мою талию своими мягкими лапками, при этом в локтях у него что-то урчит. Голова артегома находится как раз на уровне моей груди.
- Хорошо, что ты пришел, - говорит он мне нежным детским голоском. Поиграешь со мной? А то тетя Таня уже собирается домой.
- Да, мне пора, малыш! - улыбается "тетя Таня", и только теперь, когда девушка подошла вплотную, я понимаю, что она - всего лишь двойник телезвезды Татьяны Виднеевой. Похожа "тетя Таня" на Виднееву - на все сто. Но... В наше время пластическая хирургия способна делать чудеса, однако телезвезда -- это не только лицо и фигура.
- Вы первый раз у нас? - спрашивает "тетя Таня", обворожительно улыбаясь. Я молча киваю головой. - Тогда вам и в самом деле лучше всего начать с игры.
Мимо нас спешат в сторону большого зала какие-то люди. Они улыбаются, приветствуют Лжевиднееву, ласково гладят "чебурашку". Но "тетя Таня" не сводит с меня больших голубых глаз.
- Одно-единственное прикосновение к малышу снимает стресс и подзаряжает человека энергией, - поясняет она. - А в зале сейчас начнется служба. Сходите, не пожалеете. Общий Бог приносит удачу верящим в него! Нужно только зарегистрироваться после службы.
- То, что я стою и разговариваю с вами - уже большая удача, - говорю я, машинально поглаживая пушистое плечико зверька.
А может, пригласить ее к себе? Раз уж она все равно собралась уходить. Мой дом отсюда - в двух кварталах, десять минут ходьбы. А Софьиванна... Подождет-подождет, да и отправится восвояси. Ну, подуется на меня пару дней. Или недель. Мне-то какая печаль?
- К сожалению, я должна идти, муж вот-вот придет за мной, огорченно улыбается Лжевиднеева, и я, наконец, догадываюсь, что все это женское внимание, нежданно-негаданно обрушившееся на мои уже довольно явственно проступающие седины - не более чем фрагмент хорошо отрепетированной роли.
- Пожалуйста, проходите в зал! - настойчиво требует "тетя Таня". Ей вторит артегом:
- Там бывает так интересно! Хочешь, я буду стоять рядом с тобой?
- К сожалению, у меня сейчас нет времени, - отказываюсь я и, вырвавшись из цепких мохнатых лапок, спешу к выходу.
- Приходите завтра! - кричит мне вслед двойник телезвезды.
- Я буду ждать тебя! - добавляет явно обиженный "чебурашка".
Я еще раз вижу его на большом панно, прикрепленном над выходом из кинотеатра. Над головой зверька переливается всеми цветами радуги надпись: "Я принесу в ваш дом счастье!"
Проходя через поспешно открывшуюся передо мной стеклянную дверь, я едва не сталкиваюсь с высоким черноволосым красавцем - точной копией Александра Константинова, любимого киноактера моей Маришки. Наверное, муж этой "тети Тани".
Чего я испугался? Почему бегу, как... как семнадцать лет назад бегал от взбесившегося "Тригона"? Не понимаю... Да, а подпись? Моя подпись насчет референдума в защиту артегомов?
Я беспомощно оглядываюсь на "Звездный". Коричневая керамическая плитка, которой кинотеатр был облицован по фасаду и с боков, во многих местах отпала, и "храм общей веры" смотрится сейчас довольно жалко. Но на дальнем от входа углу болтается люлька с облицовщиками. Похоже, у владельцев этого здания наконец-то появились деньги...
Софьиванна встречает меня радостной улыбкой.
- Я боялась, вас дольше не будет. Поехали?
- Да, едем, - облегченно говорю я, плюхаясь на сиденье. Ну и черт с ней, с этой подписью. Одной больше, одной меньше... Добьются референдума проголосую "против", и вся недолга.
Да, но почему мне было так трудно сбежать оттуда? Почему?
Глава 8
Странно, но чем ближе мы подходим к моей квартире, тем более привлекательной мне кажется Софьиванна. Уже и с Верочкой перестал ее сравнивать, а целлулоидная "тетя Таня" забылась столь же стремительно, как и появилась на безрадостном горизонте моей теперешней жизни.
Едва мы входим в прихожую, я без лишних слов прижимаю к себе главбухшу - от неожиданности она слабо и благодарно ойкает - и целую ее накрашенные губы. Дыхание у Софьиванны удивительно свежее. Видать, пока я прогуливался до кинотеатра и обратно, она сжевала не меньше трех драже "тик-так".
- Подожди... Не так быстро, - отнимает она меня, однако, от своей материнской груди. Это после того, как я начинаю целовать ее несколько полноватую, но зато все еще без единой морщинки шею. - Серия уже десять минут как идет. Посмотрим, тогда, - жарким шепотом обещает она, сбрасывая туфли и бесцеремонно проходя в комнату.
Однако...
- Род, включи нам телевизор, фильм "Отважный артегом", приказываю я , дождавшись, пока главбухша беспомощно отпрянет от экрана, под которым нет ни единой ручки или кнопки.
Вот так вот, дорогая Софъиванна, терминал у меня - новейшей модели. Мало того, что экран объемный, еще и управление голосом. Исключительно моим. В крайнем случае - через пульт дистанционного управления, который я после визита дамочек, ратующих за права артегомов, запрятал поглубже в ящик стола.
Софьиванна немедленно забирается в мое любимое кресло. С ногами. Так, что мне рядом с нею, хоть кресло и широкое, места совершенно не остается.
- Про что хоть кино-то? - спрашиваю я, подкатывая поближе второе кресло и вручая главбухше очки. Широкие подлокотники не позволяют мне почувствовать тепло хоть и близкого, но недоступного пока женского тела. Ну что же, будем смотреть фильм. Что-то изображение размытое... Ах да, я забыл надеть очки. Сейчас... Вот, так-то лучше.
- Про артегома. Он влюбился в кинозвезду, и она в него -тоже. Но детей у них пока быть не может, и она ищет по всему миру мужчину, похожего на любимого, а он ужасно ревнует. Думает, что она хочет... ну, обычным путем зачать этого ребенка. Но она уже оплатила искусственное оплодотворение...
Софьиванна, досадливо махнув рукой, надевает очки и начинает есть глазами экран.
Кинозвезда, влюбившаяся в "чебурашку"? Ну и чушь... И из-за этой ерунды Софьиванна решила оставить меня без ужина? Вот еще! Пойду, посмотрю, что там Анна Федоровна мне сегодня приготовила.
Мельком взглянув в окно терминала - там очаровательная блондинка спорила о чем-то с писаным красавцем двухметрового роста, с плечами шире трехстворчатого шкафа, - я встаю, не успев даже толком устроиться в кресле.
- Вот, это артегом, - на мгновение отрывается от экрана главбухша. Очередная сцена ревности. Здорово, правда?
А... Ну да, конечно. Сериал-то полуфантастический. Это сейчас артегом с интеллектом уровня кроманьонца - два гиперкомпьютера объемом с письменный стол каждый. Но лет через десять... Если сейчас уже сделали хоббитов-чебурашек...
- Слушай, а как же они это... любовью занимаются? Все артегомы, насколько я знаю, бесполые!
- Глупый... - краснеет Софьиванна. - У него же поршенек! Это - серия общая. А два раза в неделю, после полуночи, показывают серии для взрослых. Если бы ты посмотрел хоть одну, не задавал бы вопросов, - по-матерински ласково укоряет меня главбухша, не отрывая взгляда от экрана. Сцена ревности закончилась классически: классическим поцелуем во весь экран.
Так вот почему Софьиванна по четвергам бывает такой вялой... Второй сеанс, видимо, проходит в ночь с субботы на воскресенье. Да, отстал я от жизни, совсем отстал. И понятно, почему все женщины без ума от сериала: этот красавец-артегом явно неистощим в любви. С поршеньком-то вместо фаллоса...
Записка, оставленная на кухонном столе Анной Федоровной, обещает мне на ужин котлету из индейки со сложным гарниром. Еще салат из свежих овощей и кисель с булочкой. Так... котлету пусть ест Софьиванна, а себе я зажарю яичницу из двух... нет, трех яиц. Говорят, они способствуют... тем, кто родился без поршенька. А вообще-то странная штука жизнь. Сегодня в пять вечера, убедившись, что ласк главбухши не избежать, я вспомнил старинное: вечером мужчина думает, как бы побыстрее привести женщину в свой дом, а утром - как бы побыстрее ее выпроводить. Я же был обеспокоен тем, как выпроводить, уже с раннего вечера. Подумал я так и огорчился: старость, ничего не поделаешь, это уже старость. А теперь вот яичницу себе жарю...