Он медленно продвигается вперед. Он уже совсем близко к своей цели.
— Очень скоро вы узнаете, что я затеяла, — усмехается Лидия.
— Я никогда не любил сюрпризы! Ну же, скажите мне, что меня ожидает…
Бенуа внезапно бросается к ней. Она пытается отпрянуть, но он оказывается проворнее. Он хватает Лидию за тонкое запястье и, дернув в свою сторону, прижимает ее к решетке. Затем он заставляет женщину повернуться к решетке спиной и свободной рукой сдавливает ей горло.
— Ну что, Лидия? Теперь вам не так весело, да?
Она пытается вырваться, но Бенуа держит ее мертвой хваткой. Затем он начинает ее обыскивать. Однако вскоре майор убеждается, что в ее карманах пусто.
— Где ключи? — рявкает он.
— Ты и в самом деле думал, что я ношу их с собой?! Ну и дурак ты, майор! Если ты задушишь меня, то вряд ли когда-нибудь выберешься отсюда!
Он в сердцах дергает женщину за волосы, а затем так сильно сжимает пальцами ее хрупкий затылок, что она вскрикивает.
— Где эти чертовы ключи? — угрожающе кричит Бенуа прямо ей в ухо.
— Наверху!.. Ты зря теряешь время, болван!
Несмотря на возникшее было желание свернуть ей шею, Бенуа останавливается, ибо понимает, что она права: убив ее, он рано или поздно умрет от голода в этой конуре рядом с трупом. Он заставляет женщину повернуться к нему лицом. Его глаза — цвета шампанского — сверкают подобно грозовым молниям.
— Чего ты добиваешься, Лидия? А?..
Он слегка гладит пальцами ее горло. Не удалось одолеть силой — так он попытается взять ее лаской. Он опускает руку на грудь женщины и смотрит ей прямо в глаза.
— Ты этого хочешь?..
Но вместо ответа он получает удар коленом между ног и, невольно выпустив свою жертву, сгибается от острой боли в паху.
Лидия проворно отскакивает от решетки, смотрит на Бенуа с дьявольской улыбкой и начинает хохотать.
Бенуа еще никогда не слышал такого жуткого смеха. Превозмогая боль, он выпрямляется и с досадой бьет ногой по решетке.
— Скотина! Мне уже осточертели твои дурацкие шуточки! Ты скажешь наконец, что тебе от меня нужно?
Лидия с важным видом начинает расхаживать взад-вперед, стараясь держаться на безопасном расстоянии. Бенуа кажется, что она отделена от него не просто решеткой, а Великой Китайской стеной.
— У тебя сдали нервы, майор? Так быстро? А я, честно говоря, считала тебя более стойким!
— Подожди, вот выберусь отсюда, тогда я покажу тебе…
— Спокойной ночи, Бенуа! — перебивает его Лидия. — Приятных сновидений!..
Он начинает вопить как полоумный:
— Я тебя убью, мерзавка! Ты меня слышишь? Я сдеру с тебя кожу!!!
В ответ снова раздается сатанинский смех. Вскоре свет гаснет и дверь на верхней площадке лестницы захлопывается.
Бенуа опускается на свою не очень-то комфортную «постель» и лежит, еле сдерживая слезы.
Перед его мысленным взором появляется лицо сына, маленького Жереми. Малыш, конечно же, скучает по папе.
«Папа еще вернется к тебе, мальчик мой…»
Бенуа поворачивается на бок и укутывается в одеяло.
Теперь его уж точно никто не видит, так что он может дать волю слезам…
3
Бенуа открывает глаза. Холодное неприветливое утро.
Во всем теле — ломота. Наверное, это из-за того, что он слишком долго лежал на твердом бетонном полу. А еще из-за холода, безжалостно пронизывающего его тело в течение нескольких часов…
Он очень плохо спал, но видел много снов. Скорее всего, он бредил во сне. Ему снились его кровать — теплая и уютная — и его жена.
А еще ему снилась эта женщина. Все та же бредовая фантазия: они стоят каждый со своей стороны решетки и доставляют друг другу невероятное удовольствие…
Одна только мысль об этой решетке приводит его в уныние. Она кажется ему живым существом, которое с издевкой наблюдает за его беспомощностью.
Он настороженно всматривается в полумрак по ту сторону решетки. Нет, чудовища в подвале нет…
И тут Бенуа начинает чувствовать, насколько сильно он проголодался. Уже в течение полутора суток он ничего не ел.
Чувство голода для него — нечто незнакомое, потому что раньше Бенуа всегда наедался до отвала.
Он поднимается на ноги, потягивается, морщится от неприятных ощущений в своем теле.
Он смотрит в подвальное окошко: небо чистое, день обещает быть солнечным. От этой мысли у него сжимается сердце: если день и будет солнечным, то явно не для него. Ему предстоит по-прежнему прозябать в этом подвале.
«Держись, Бен, не сдавайся! Будь сильным! Тебя уже ищут и обязательно найдут!.. Найдут ли? Как они смогут это сделать?.. Вот теперь-то и выяснится, дорожат ли они своим сослуживцем! Забавная мысль…»
Бенуа подходит к умывальнику и убеждается, что в нем, как и следовало ожидать, нет горячей воды. Он снимает рубашку и брызгает на себя ледяной водой из-под крана. От холода все тело начинает сильно дрожать, мышцы сжимаются. Нет, душ в таких условиях он принять не решается…
Здесь есть полотенце и кусок мыла. Больше ничего. Минимальный набор, позволяющий не превратиться в животное.
Бенуа снова одевается, напяливает на себя даже пальто. Затем он начинает ходить по кругу в своей железобетонной «клетке», мечтая о чашечке горячего кофе, булочке, сигарете. А еще об улыбке своей жены и смехе маленького сына. И даже о лицемерном приветствии — «Доброго вам утречка!» — их соседки, которое та привычно произносит, когда они волею случая выходят одновременно каждый из своего дома: он — чтобы отправиться на работу, она — чтобы погулять со своей мерзкой задиристой собачонкой.
«Гаэль… Я никогда больше не буду тебе изменять! Клянусь!»
И тут ему приходит в голову шальная мысль: «А если… если эту мегеру наняла моя жена, чтобы проучить меня как следует?.. Нет, вряд ли. Чепуха! Я, похоже, уже начинаю трогаться рассудком! Пообщаешься с этой сумасбродкой — и сам станешь чокнутым!.. Но что мне делать? Неужели ничего не остается, кроме как лежать на этом одеяле и ждать?..»
Бенуа опускается на одеяло, его глаза закрываются, но тут же испуганно открываются вновь: он слышит скрип двери.
Бенуа поворачивает голову и видит ноги спускающейся по лестнице Лидии. Великолепные ножки! Длинные, красивой формы. Вслед за ногами в его поле зрения появляется и вся Лидия. Сегодня она надела короткую черную юбку, бежевый свитер с воротником и колготки телесного цвета. Не включив освещение, женщина, скрытая полумраком, останавливается невдалеке от решетки. Бенуа, тем не менее, удается разглядеть, что она заплела свои огненно-рыжие волосы в косу.
Жаль, что ему не удалось ее трахнуть. Было бы чем себя утешить…
— Доброе утро, Лидия.
Сегодня он старается быть вежливым.
— Доброе утро, майор. Как спалось?
— Зачем задавать мне вопросы, на которые вы и сами знаете ответ?
Его реплика, похоже, вызывает у нее улыбку. По крайней мере ему кажется, что она улыбается.
— Мы снова будем обращаться друг к другу на вы?
— Как хотите, — отвечает Бенуа. — Лидия… Я готов извиниться за вчерашнее…
— Вы это искренне?..
— Да. Я… я просто немного сбит с толку. Я не знаю, чего вы хотите от меня, и подумал, что…
— Что я хочу с вами переспать?! — перебивает его Лидия. — Но тогда я вряд ли стала бы запирать вас здесь!
— Понимаете, у некоторых людей — немного странные нравы. Им нужны необычные ощущения, необычные условия для того, чтобы…
— Это не мой случай, можете мне поверить.
— Ага… Тогда почему мы разговариваем с вами через решетку?
— Моя цель состоит отнюдь не в том, чтобы вас соблазнить.
— Жаль!
— Я всего лишь хочу, чтобы вы поплатились, Бенуа…
Его руки судорожно сжимают складки одеяла.
— …и я хочу, чтобы это длилось долго, — продолжает Лидия, — долго и болезненно…