Мысленно она укорила себя за чрезмерную самонадеянность, самую типичную ошибку тех, кто занимался ее прежним бизнесом' Что касается Хьюго Мэсситера, то он, похоже, вообще чувствовал себя неуязвимым.
– Передам. – кивнула Тереза. – Ты как?
– В порядке. А ты? Есть новости от Ника?
– Кажется, они что-то нашли. По крайней мере голос у него был бодрый. Он сказал, что оставляет с карабинерами Джанни, а сам попробует пройти по другому следу.
– Хорошо. – Эмили указала взглядом на пакет. – Там есть и свежие, и не очень. Думаешь, Белла тоже?…
– Лаборатория у нас отличная. Ее нашел Сильвио. Берут, конечно, дорого, но это ведь частный сектор. Зато и результаты будут готовы раньше, чем я получила бы их дома. Деньги творят чудеса.
– Что правда, то правда. – Эмили помолчала, но все же не вытерпела и спросила: – У тебя есть образец ДНК Беллы?
– Конечно. Из дома. Ошибки быть не может.
– А что еще? Если там другие женщины?
Тереза пожала плечами:
– Было бы, конечно, очень удобно иметь банк данных по всем женщинам трахательного возраста в Венеции. Представь только, насколько бы это облегчило нашу работу. Но сейчас все, что мы можем сделать, – это попытаться их факторизовать. Ни о чем другом, кроме как об их привычках, это нам не расскажет. Образец Беллы – единственный.
Эмили задумчиво кивнула. Каждое действие имеет свои последствия. И сейчас никто из них не знал, чем все закончится. Ее учили просчитывать ситуацию наперед, оставлять маркеры, по которым потом можно определить, кто ты такой и что ты сделал.
Она вытащила из кармана чистую салфетку, поднесла к губам и аккуратно сплюнула. Потом протянула салфетку Терезе.
– На всякий случай возьми и этот образец. Легче будет факторизовать.
Глава 9
На Сан-Франциско делла Винья туристов увидишь нечасто. Достопримечательностей здесь не сыскать, хотя неподалеку от остановки водного трамвайчика Челестия, в паре минут от главной городской больницы, есть небольшая церковь Тем не менее даже Джанфранко Рандаццо, считавший этот квартал Кастелло едва ли не трущобами и никогда раньше его своим вниманием не удостаивавший, был немало удивлен тем, что обнаружилось за суровым белым фасадом Палладио. Оказывается, здесь все еще помещался францисканский монастырь, основанный более пяти столетий назад. За угрюмым интерьером с расставленными в кружок скульптурами Ломбардо и полотнами Веронезе и Беллини в скромных кельях и рабочих комнатах шла тихая уединенная жизнь. Обитавшие здесь люди как будто пришли из другого мира, не знающего скоростей и стрессов современной жизни. В решетке отбрасываемых колоннами теней порхали голуби. Вокруг статуи святого Франциска, стоявшей на солнечном пятачке посредине первой галереи, росли цветы. Здесь же, напротив статуи, находилась и келья, выделенная монастырем комиссару. В редкие минуты одиночества он либо укрывался в скромно обставленной комнатушке, либо сидел в тени колоннад. Здесь ему были гарантированы покой и относительная безвестность. В любом случае иного выбора квестура не оставила. Похоже, кто-то очень влиятельный пожелал, чтобы его убрали с глаз долой. На Сан-Франчиско делла Винья Рандаццо предстояло оставаться до окончания внутреннего расследования, результатом которого, как ему пообещали, мог стать разве что выговор.
Самым худшим элементом новой жизни была навязанная комиссару компания. В течение дня рядом о ним пребывали два известных всей венецианской полиции шутника, Лавацци и Мальпьеро, два человека, которых Рандаццо знал давно и презирал за лень и наглость. Вечером эту пару остряков сменяли двое таких же тупиц. От их идиотских выпадов и злобных шуточек в свой адрес комиссар устал уже в первые часы временного заточения. Перспектива неопределенно долгого пребывания за каменными стенами в обществе Лавацци и Мальпьеро сводила с ума. Он уже решил, если положение не изменится в ближайшее время, обратиться к начальству с требованием заменить этих охранников на других. Но не сейчас. Прежде чем привлекать к себе внимание верхов, Джанфранко Рандаццо должен был найти ответ на вопрос, не дававший покоя с первого дня нахождения в монастыре. Кто такие эти двое и какой приказ они получили? Призваны ли они охранять и защищать комиссара от внешнего мира или их приставили к нему в качестве сторожей-тюремщиков на случай, если он попытается сбежать?
Последнее предположение выглядело дико. Рандаццо прекрасно понимал, скольким влиятельным людям – и прежде всего Мэсситеру – он оказал неоценимую услугу тогда, в палаццо, застрелив пьяного Альдо Браччи. Долг платежом красен. Венеция живет по своим, давно установленным, пусть и неписаным, но строгим правилам. Без их соблюдения город давно бы погрузился в пучину хаоса. И среди прочих правил одно всегда соблюдаюсь неукоснительно: по долгам рано или поздно рассчитывались все и всегда.