– Не верю. Ирика – лидер клана. Наверняка имелись враги посолидней. Они ее и отправили на тот свет.
– Ты прав, будучи маткой Европейского улья, она обрела много ненавистников. Однако старуха слыла наиболее злобной и опасной из всех королев. Никто не посягнул бы на ее жизнь. Позволь кое-что объяснить. В строгой иерархии фей добиться статуса Первосущной, так официально называют глав кланов, практически невозможно. Власть передается по наследству. Если есть дочь, то – ей, если нет, то госпожа лично выбирает преемницу, годами обучая и снабжая накопленными знаниями. Когда матка решает отойти от дел или предчувствует скорую кончину, то совершает ритуал, отдавая часть силы наследнице. Так было когда-то. Сейчас монархия для своры паскудниц – пустой звук. Кровожадные, подлые мрази бесконечно делят трон. Лидеры сменяются так часто, что мы перестали запоминать. Даже самые хитрые и коварные, получая в руки полномочия, удерживают их не более пяти лет. Но только не Ирика. Стерва занимала должность со времен окончания второй мировой войны. До этого она являлась членом Верховной Палаты Темных от фей. А это ни много ни мало, высшая форма правления у нечисти. Карга всегда находилась у власти и крепко держала ее в корявых когтях. Вряд ли нашелся бы идиот, осмелившийся свергнуть глыбу таким образом.
– Прости, я не ослышался? «Со времен второй мировой войны»? – брови молодого человека недоверчиво поползли вверх. – Она что, участвовала в битве с фашистами?
– И не только она, – насмешливо намекнула я, заставляя парня изумленно пялиться. – Правда, союзники у нас были разные.
– Не может быть! Тогда вам обеим перевалило бы за сотню!
– Если память не изменяет, старухе – сто пятьдесят. И пусть тебя утешит факт, что она на полтинник меня старше, – как истинная леди, немного приуменьшила я свой возраст.
– Но как?!
– В том-то и дело – никак. Твари живут немногим дольше людей. В целом, их года редко превышают отметку в девяносто. И конечно, увядая, они не выглядят как Ирика. Мы долго пытались раскусить, в чем ее секрет. Теперь все ясно. Гадюка отыскивала чистых сердцем мужчин и приносила в жертву жуткому покровителю фей, богу корней и растений, Лиеккио. Тот взамен дарил красоту и замедлял процесс дряхления, проращивая в телах убиенных особые цветки молодильной яблони. Хорошо, что она сдохла, – злобно добавила я, жалея, что нечем залить радость.
– Почему вы не убили мерзавку раньше? – возмутился Вильям, в отличие от меня, продолжая поглощать алкоголь, чем сильно будоражил. Мог бы, и войти в положение. – Еще тогда, после второй мировой. Она была приспешницей нацистов и заслужила казнь!
– Я лишь Искушаемая, мне мало что известно, – ощетинилась я, не собираясь сносить нападки смертного. – Карга умудрилась заключить соглашение с Советом Шести Инквизиторов и стала неприкасаемой, – при одном упоминании о великом суде я перешла на уважительный тон и лихорадочно заерзала на стуле.
– Что за совет? Если, разумеется, мне дозволено знать.
– Ты, итак, слышал достаточно, чтобы умереть, – вскользь заметила я, пускаясь в скучные разъяснения: – Совет или Суд Шести Инквизиторов, сокращенно СШИ – высшая духовная сила, следящая за справедливостью происходящего на земле. Пока они не изъявили свою волю, все формы нечисти, безоговорочно подчиняются их ставленникам: Верховной Палате Темных, куда входит по одному избраннику от каждой расы на несколько лет. Они представляют интересы своего народа и поддерживают пусть и хлипкий, но мир.
– Не думал, что на сумеречной стороне бытует своя религия.
– Ты не понял, мы верим в одно божественное начало. СШИ властны не только над нами, но и над людьми. Разница в том, что, доподлинно зная о ее существовании, мы осознанно совершаем ошибки и никогда не заслужим место в раю. Вы же только догадываетесь о ее присутствии и, продолжая грешить, все еще способны отмолить прощение…
– Ты сейчас говоришь о…? – иронично перебил меня парень, тыча указательным пальцем в потолок.
Его скептицизм порядком надоел. Я устала, отказалась от любимого напитка, так еще должна была терпеть глупые насмешки узколобого болвана.
– Если ты не примешь слова, как данность, далеко мы не уйдем, – я опустила ладонь на его запущенную щетину, прикрыла ресницы и сухо приказала: – Закрой глаза.
Появляться перед смертными в истинном облике категорически запрещалось. Он мог шокировать, напугать, спутать, а слабых разумом свести с ума. Но самое страшное, он сбивал с толку: бояться или радоваться, молиться или проклинать, просить или отказывать? Людям было не разобрать, кто перед ними предстал: ангел с небес или демон из преисподней. Максимум, что дозволялось: временно открыть человеку сознание.