Последним оставался не столько повод ввязаться в очередную интригу, сколько навязчивое предчувствие. Уверенность, что наниматель больше, чем человек и, сам того не понимая, когда-то станет опасным, не покидала с первой минуты нашей встречи. Безумное притяжение небесно-голубых глаз заставляло забыть обо всем на свете. Оно принуждало погрузиться во тьму, преступить черту, нарушить баланс и выбрать сторону. Обещало то, о чем и мечтать страшно. Вероятно, нечто схожее когда-то испытывала Линди, а потому, пугающая способность смертного влиять на Искушаемых, не давала покоя. Я была обязана выяснить причину дьявольского обаяния. Но для начала предстояло разобраться в запутанном преступлении.
***
Потратив некоторое время на поиски Мелинды, я пришла к выводу, что Вильям прав. Тщательно скрыв пребывание в поселке, его подружка бесследно исчезла: ни упоминания, ни записи, ни единого запаха, воспоминания или энергетического хвоста. Таинственной незнакомки как не бывало. Разочарованно переключившись на следующую свидетельницу, я с легкостью нащупала ведущую к ней нить.
Как и предполагалось, Анезка укрылась в доме Ирики, да так надежно, что встретиться оказалось непросто. Я диву давалась, с чего феям так бережно опекать полукровку, замешанную в смерти их Первосущной. Но все вернулось на места, лишь адвокату стало известно, что девчонка – основной свидетель обвинения. Услышав неприятную весть, наш подопечный помрачнел. Он не подозревал, какой информацией, способной отправить его за решетку, располагала бывшая жена. Но даже откровенное предательство Анезки не убедило парня в ее причастности к преступлению. Может он был и прав: добрая, сердечная девушка сама попала в хитрую ловушку сестер. Но пока она являлась единственной доступной зацепкой, я не собиралась упускать шанс поговорить.
Естественно меня ждали. Слух о приезде безумной «Падальщицы», как феи «ласково» окрестили мне подобных, разлетелся среди нечестивцев в тот же вечер. А о беседе с предполагаемым убийцей им было известно больше, чем мне. Любопытных ушей и любителей приукрасить – в пабе всегда хватало. И все же мое появление на пороге резиденции, вызвало среди ее жителей массовую истерию. Услышав, что я требую аудиенции у будущей Первосущной, чтобы получить дозволение допросить одну из подданных, паники в глазах мерзавок заметно прибавилось. Я же, в свою очередь, с удивлением обнаружила, что наследницы не было и нет. Собираясь жить вечно, самоуверенная старуха никого после себя не оставила. А значит, война за трон была в разгаре. И тут такая неудача. Мало того, что гнусный преступник раскопал и натравил на них Искушаемую, так еще и пожаловала та, что всегда дико ненавидела почившую главу клана.
Испытывая терпение, гадины продержали меня подле ворот около часа. Они до последнего надеялись, что я испугаюсь численного превосходства или устану стоять, психану и уйду. Но упорства мне не занимать. Облокотившись для устрашения на боевую косу, я застыла, будто каменное изваяние. Всем превосходно известно: ни одна душа в темном мире не имеет права отказать Пограничнику. Таков закон и нарушение карается незамедлительной казнью. Выбора у фей не было. Сдавшись первыми, они распахнули ставни.
Я шагнула на территорию замка и обомлела. С таким количеством и качеством охранных заклятий мне не приходилось сталкиваться со времен второй мировой войны. Казалось, твари готовились к вторжению целой армии, и появление одного бойца должно было, как минимум, их оскорбить. Дети Лиеккио так переусердствовали, что я не смогла переступить порог дома. Само собой, разрешения войти мне не дали. Понятно, мы далеко не долгожданные гости в обители нечисти, тем более в угодьях уважаемой и великой матки их мира, но с Искушаемыми так не поступают. Нас боятся и по возможности избегают патовых ситуаций. И раз мерзкие создания пошли на безрассудный шаг, значит, им было что скрывать и чего бояться.
Как я и ожидала, Анезка оказалась полукровкой. Мать-фея вырастила застенчивую, смышленую девочку, робкую, и тем не похожую на сородичей. Несчастная, побледневшая до состояния молока, она стояла передо мной, как наказанная, опустив подбородок и лихорадочно щелкая пальцами. Бедолага знала, кто пожаловал, и безумно боялась. Уверена, сестры приложили уйму усилий, чтобы научить ее надменности и самоконтролю, но, воспитанная в иной обстановке, она так и не смогла обуздать, заложенную природой, эмоциональность.
Поскольку внутрь меня впустить отказались, девушка нерешительно замялась и, испуганно выпучив серые крупные глаза, любезно предложила пройти к чудному зимнему саду, расположенному за углом готического здания. Там можно было присесть и, не окоченев на ледяном воздухе, спокойно пообщаться. Температура на улице не поднималась выше минус пяти, но жуткий, пронизывающий до костей ветер и бесконечная метель, создавали ощущение, что морозило на все минус двадцать. Отказываться было глупо.