– Зачем вы пришли? – не успела я стряхнуть снег с шапки, жалобно пропищала Анезка. – Вильям хочет свалить вину на меня? Я, итак, в улье на птичьих правах, так он еще и пытается превратить жизнь в ад. Меня с позором выгонят и будут преследовать до конца дней! Он так мстит, да? – хныкала несчастная, роняя на воздушное платьице увесистые слезы. Ее сердцевидное личико сделалось капризным и отталкивающе-приторным. – Это они убили Первосущную. Скоро вы и сами поймете.
Удивленная стремительностью оправданий, я с интересом уставилась на девчонку. Да, она была трусихой, но не выгораживала себя, а искренне верила в то, что говорила. И все же, что-то ей не давало покоя.
– Тебя терзает не предательство близкого человека, а что придется свидетельствовать против него. Ты до сих пор любишь мужа, – быстро нащупав слабое место, выдала я. – Не жалко парня? В лучшем случае ему грозит пожизненный срок, в худшем – смерть от рук твоего клана.
– Я лишь должна рассказать правду! – гордо задрав нос, отчеканила девушка, с трудом находя силы противостоять.
– Уверена, что ее знаешь? – насмешливо приподняв уголки рта, я ехидно оскалилась.
Пока собеседница потела и пыхтела, силясь подобрать правильные слова, я попробовала ее счесть. Сумбурный клубок тысячи темных душ накрыл холодными волнами. Слияние членов общины действовало безотказно: разобраться в причудливом смешении, и выделить нужную информацию – было невозможно. Я терпеливо вздохнула. Пусть феи и способны обмануть тонкое чутье Искушаемых, маленькая лазейка все же имелась. Мы всегда славились эмпатией, а передо мной как раз стоял отменный образец чрезмерной впечатлительности. Все переживания Анезки были, как на ладони. Но и тут ждала неудача. Девчонка так усердно старалась не налажать, что нервничала троекратно. Она заставила себя испытывать настолько взрывную палитру эмоций, что спутала окончательно. В ней сошлось все и сразу: боль, страх, обида, страсть, жажда мести, сожаление и маячившая вдалеке попытка прощения. Весь спектр ее чувств обрушился на мою бедную голову мощным цунами, грозя похоронить под чудовищным грузом противоречий. Оставалось положиться на чутье и вести «классическую» беседу.
– Если нечего скрывать, и ты не замешана в убийстве хозяйки, покинь клан. Обнажи душу. Я увижу чистоту помыслов и оставлю в покое.
– Не могу!
– От чего же? Ты большую часть времени провела вне замка. Тебя все устраивало. Мужа вернуть не получится, но прежнюю жизнь можно. Я не стану преследовать без причины.
– Здесь моя настоящая семья. Они дали кров и защиту. Научили использовать данные природой силы. Я не могу предать их доверие и отвернуться.
– Пустые отговорки, – заявила я и, плюхнувшись на ближайшую лавку, с наслаждением вынула ноги из сапог. Две пары теплых носок так сковали пальцы, что я мечтала освободиться последние минут сорок.
– Нет! Я прожила в улье достаточно, чтобы, выйдя из него, выдать информацию, которая покажется Падальщикам непозволительной. Это породит кучу смертей.
Я раздраженно хмыкнула. С виду кроткая, а когда не надо, берет и возражает.
– Дитя, война давно закончилась. Никто более не убивает без веской причины. Не будь ты юна и наивна, – я посмотрела ей точно в глаза, засомневавшись, что девушка действительно столь чиста и невинна, как хочет казаться, но от едкого комментария воздержалась, – то меньше слушала бы байки злобных подружек, привыкших порочить все вокруг. Меня волнует несколько вопросов. На этом точка. Но, даже сболтни ты лишнего, я не стала бы наказывать членов общины за коварство погибшей главы, – с непоколебимым видом Анезка расправила плечи и молча уставилась в пустоту. – Как пожелаешь, тогда пойдем обычным путем. Для начала, с чего ты взяла, что Вильям мстит? – осторожно поинтересовалась я, внимательно следя за малейшими изменениями в ее реакции. – Напротив, он считает, ты слишком добра и не можешь впутаться в дурное.
– Вы его не знаете. Да чего там, я и сама не знала, пока не очутилась здесь. Он лжец! Говорит сладко, да гладко, только бы казаться хорошим, вызвать доверие. Фактически же, предпримет что угодно, лишь бы выйти чистеньким и прикрыть любовницу. На крайний случай, хитрец возьмет вину на себя, но не выдаст проклятую стерву!