— Дождался, значит, пан, пока я высплюсь.
— Спалось-то как на новом месте?
— Нормально.
— Быстро заснул?
— Намекаешь на мой отказ разделить ложе с куклой-горничной? Нет, дружище, засыпал долго. Думы мучили. Ворочался и думал, как часто ты сам пользуешь эту красотку.
— Придурок, я в Алку влюбленный. Меня на других баб и не тянет.
— Сочувствую.
— Завидовать надо, а не сочувствовать.
— Хватит о бабах. Имею конкретное предложение насчет завтрашней акции.
— Трави.
— Переодеваемся революционными матросами и берем штурмом дворянский бал на фиг.
— Смешно. А если серьезно, то не проканает такая хохма. Имей в виду — людишки Ольховского встанут у входа в домик, где соберутся потомки не добитых в семнадцатом господ. Так плотно встанут, что и роте революционных матросов ни шиша не светит, кроме кинжального огня на поражение.
5. Без разговоров
К вечеру дня «икс» повалил снег. Сочные хлопья липли к стеклам витрин, окошек, авто, окошечкам светофоров. Снег подгонял прохожих, гнал их с улиц и одновременно слепил. Белые шапки подрастали на крышах, белые холмики росли на бордюрах, белые полоски осыпались с верхних краешков рекламных щитов, с проводов и карнизов.
Щетки «дворников» соскребали со скрипом белое с лобового стекла вишневой «шестерки». Мужчина за рулем матерился вполголоса. Леший и Змей на задних сиденьях флегматично дремали. Как будто в прогретом до духоты салоне оба раскисли после наполненного суетой дня, после изнурительной и тяжелой работы. Суеты — да, ее сегодня хватало. Однако работу им еще только предстояло выполнить. Какое это емкое слово — «работа». Какое всеобъемлющее — это и забивание гвоздей столяром, и стоны сладострастия проститутки, и охота за пальцем широко известного в узких кругах прохиндея.
Желтые многоточия фар длиннющих шеренг разномастных авто перемещались едва-едва. Снежная рябь способствовала созданию иллюзии пешего движения факелоносцев по улицам в центре Москвы. Вишневая в снежную крапинку «шестерка» еле-еле перестроилась в крайний ряд, притормозила, и сзади запиликали в унисон клаксоны недовольных автолюбителей. Любителей во что бы то ни стало, хоть как, но пересекать столицу на своих колесах и поверху, а не в плебейском метро, пусть и более быстроходном.
«Шестерка» притормозила, и вялости у пассажиров как не бывало. На щадящий холодок в минус пять градусов — когда идет снег, температура повышается по определению — бодро вышел из духоты салона Змей, за ним Леший. «Шестерка» сразу же тронулась, подгоняемая бибиканьем. Широким шагом порученцы пана Аскольда пересекли тротуар. Оба в длинных пальто, простоволосые, у каждого на плече баул. Леший обогнал Змея, набрал код ближайшего парадного, они вошли, топая, стряхивая снег с обуви, утирая от снега лица, поднялись по зализанным временем ступенькам и вызвали лифт, чтоб потом пешком подниматься выше под звуковое сопровождение, под стоны строп, опускающих допотопную кабину.
Они поднялись на шестой этаж. Как и этажами ниже, здесь тоже закуток с квартирами от площадки перед шахтой лифта и от лестницы отгораживает хлипкая дверца. Леший вскрыл ее замок в одно касание. Змей зашел в темный закуток. На площадке кое-как светит голая лампочка, а здесь, в закутке, источники света перегорели, и никому недосуг ввинтить новые. Леший, оставшись на площадке перед лифтом, закрыл хлипкую дверцу. Почти что в кромешной тьме, но уверенно Змей подошел к «сейфовой двери» нужной квартиры. Снял баул с плеча, прижался спиной к стенке и услыхал, как за железной дверной панелью мелодично запел звонок — это Леший нажал на соответствующую кнопку под номером нужной квартиры, одну из кнопок в вертикальном ряду, параллельном косяку хлипкой дверцы в закуток с солидными дверями квартир.
Вслед за песней звонка за железом «сейфовой двери» послышались шаркающие шаги, их сменили аккорды щелчков «сейфовых замков» и лязг засовов. И вот «сейф» открывается. Свет из прихожей клином падает на стенку напротив со счетчиком электричества, на потрескавшийся потолок, на пол, на баул Змея.
Одинокий лысеющий холостяк о баул споткнулся. Привык выходить, не глядя под ноги, и споткнулся. Рука Змея в перчатке поймала его за лицо, заткнула рот, а другая рука ударила вскользь по затылку. Змей подхватил падающего, оглушенного им жильца. Подоспевший Леший подхватил баул Змея, перед этим не забыв закрыть за собой бесшумно хлипкую дверцу из закутка на площадке к лифту.
Тихо вошли в квартиру. Щелчок «сейфовых» запоров, лязг засова. Минута молчания. Тишина. По крайней мере сразу соседи не выскочили из квартир выручать оглушенного соседа. Вероятность минимальна, но, если кто из соседей что-то расслышал, подсмотрел и кто-то патологически бдительный звонит сейчас в милицию, так им или ими займутся. Группа поддержки контролирует все звонки из этого дома вовне. Группа готова к любым неожиданностям, она рядом. Даже если над домом зависнет НЛО, парни из группы поддержки не подкачают. Если, конечно, будут четко следовать инструкциям Лешего. А они будут им следовать. Четко.
Леший пошел в комнату открывать законопаченную на зиму балконную дверь. Змей оттарабанил владельца квартиры из прихожей в ванную. Приковал его к холодной трубе наручником. Достал из кармана и положил рядом ржавый, сточенный напильник. Таким напильником да еще после обморока мужик будет разбираться с браслетом часа полтора. Не меньше, но и не дольше — с виду, по всем признакам, изученным и Змеем, и Лешим во времена оны, мужчина практически здоров, а значит, бояться, что он, очнувшись, окочурится, заработает от испуга инфаркт, не стоит. Переживет злоключение и еще девушкам будет хвастаться.
Конечно, гораздо проще было бы вколоть страдальцу снотворное, однако нечего снабжать будущее следствие лишними путеводными ниточками. Химия и без того будет применена в акции, и хотя бы на данном этапе почерк преступления должен быть иным. Образно говоря: механическим.
На всякий случай Змей заглянул в туалетную комнату, залез в нишу за унитазом и перекрыл воду. А то окажется пострадавший непомерно сообразительным да дотянется до кранов над ванной и устроит потоп нижним соседям, вместо того, чтобы перетирать цепь напильником, и спустя всего четверть часа нижние жильцы поднимут тревогу. А если надумает по трубам стучать, так и пусть — стук не повод для вскрытия дверей аварийкой.
Закончив возиться в ванной и в туалете, Змей пошел на запах зимней свежести, в комнату оккупированной квартиры, куда задувало снежинки с улицы в открытый Лешим выход на балкон.
Змей застал напарника уже надевающим рюкзак поверх брезентового комбинезона и заспешил. Скинул пальто, стянул широкие брюки, остался в таком же, как и на Лешем, сером комбинезоне, в таких же ботинках с рифленой подошвой, с низким каблуком. Бжикнув «молнией», расстегнул баул, вытащил из баула рюкзак, закинул за спину — минуты не прошло, как подготовил себя к работе. Натянул на голову серую шерстяную шапку-чулок с прорезями для глаз. И вышел на балкон вслед за напарником.
Из «шестерки» они высадились с северной стороны дома, балкон выходил на юг. С южной стороны, напротив — похожий дом дореволюционной постройки. Между домами — узенький переулок. За окнами верхних этажей дома напротив — никакого света, движения, тишь. Верхние этажи занимает учреждение, а рабочий день давно закончился. Но пара нижних этажей, точнее — большущие, занавешенные белым окна, сияют ярко. Наблюдается этакая параллель — темень наверху и бурлящая электричеством жизнь внизу. Но бурлит она только за занавесками, ибо переулок перекрыт для движения случайного автотранспорта. В него, в переулок, пропускают только избранные машины, здесь же, в переулке, они и паркуются.
Змей вышел на балкон, повернулся налево, шагнул и остановился, ожидая, пока напарник перелезет через перила. Перебираясь через заграждения перил, Леший держался впритык к стене. И Змей, выходя, терся о слив балконного окошка. И вовсе не оттого, что балкон был захламлен. Они и выбрали конкретно эту квартиру, а не соседскую для вторжения именно потому, что здесь на балконе пусто, а у соседей черт-те чего навалено.