Чэндлтон почти звонит в колокол, но это должно быть прозвище. И, кроме того, я не могу слишком много думать об этом посреди всей этой битвы. Фенрир наконец сбрасывает Винсента со спины. Вампир выглядит немного ошеломленным, но движется достаточно быстро, когда они собираются вместе для следующего раунда.
Я теряю след зомби, пока он не прыгает на спину Винсента, вонзая руку ему в грудь сзади.
— О, черт возьми! — визжит вампир. — Бля, как больно, как больно! Я знаю, что почти не использую его, но это мое чертово сердце!
Все трое катаются, вампир, доминирующий над оборотнем, оборотень, доминирующий над зомби, зомби, доминирующий над вампиром... ну, это, должно быть, самая сексуальная игра в камень, ножницы, бумага, когда-либо придуманная. Потому что они все дерутся за меня. Это больно и ебануто, но мне это так нравится.
ГЛАВА 8
Отэм
— Эй! — кричу я, когда все это уже не выглядит сексуальным, стаскиваю тыквенную голову и швыряю ее на землю.
Все они мгновенно останавливаются, поворачиваясь ко мне. Каждый из них выглядит еще хуже. Зомби был разорван на части и сведен обратно так много раз, его конечности вывернуты наизнанку. Оборотень покрыт укусами. Все трое исцарапаны до чертиков. И в тот момент, когда я прерываю, зомби держит в руке сердце вампира.
Если бы я знала, что это так просто... Нет, я бы все равно позволила этому продолжаться немного дольше. Есть что-то волнующее в том, как три почти бессмертных сверхъестественных существа борются за твою руку... или вагину, или за что бы они ни боролись. Мы еще не до конца это выяснили.
Энди сойдет с ума, когда я приду домой с тремя парнями-монстрами. Надеюсь, в хорошем смысле. Я знаю, что это не то, чего он ожидал, точно. И это если они научатся делиться.
— Подумай об этом, — говорю я, приподнимая юбки.
Все трое смотрят на меня с такой похотью в глазах, что я не могу не поежиться. — Вы все учитесь по очереди или занимать дыру, но вся эта борьба кажется какой-то бессмысленной. Насколько я могу судить, никто из вас не может умереть — и я этого не хочу. Так что скажешь, если ты сложишь свои когти, и мы решим это старой доброй групповухой.
Фенрир первым делает шаг вперед с этими голубыми щенячьими глазами. — Но ты моя девочка.
— Но я был первым, кто объявил тебя своей супругой, — надувает губы Винсент, демонстрируя свои полные губы.
Я смотрю на следующего зомби, готовясь к его опровержению. Он делает шаг вперед, обходя меня, чтобы встать рядом с надгробием. Мои глаза наполняются слезами, когда я вижу его.
Здесь лежит Теодор Мэллори.
— Тедди? — хрипло выдавливаю я.
Он кивает, протягивая мне из кармана отвратительный кусок ткани, чтобы я могла использовать его как салфетку. Я смеюсь.
— Ааа-тум, — хрюкает он. — Обожаю.
— Кто пригласил этого гребаного зомби? — рычит Фенрир себе под нос. — Только не говори мне, что ты предпочитаешь его кому-то из нас. Тедди Мэллори? Парню, который поскользнулся на тыквенных потрохах и умер, как Шалтай-Болтай?
— Он прямо здесь! — выдавливаю я, притягивая Тедди ближе.
— Да? — фыркает Фенрир. — Ну, я знаю тебя дольше, и все, что я сделал, я сделал для тебя!
И тут меня осенило. Не Чендлтон. А Чендлер. Чендлер Фентон, мой школьный хулиган.
— Что это вообще значит, Чендлер Фентон? – я стараюсь не кричать.
Он морщится.
— Ну, не все. Но я обещаю, что не мучил тебя просто так. Я имел в виду, когда сказал, что ты моя пара. Но когда я был моложе, я боялся, что останусь с тобой наедине, поэтому я позаботился о том, чтобы этого никогда не произошло.
— Ты мог просто держаться на расстоянии, — проворчала я.
— Нет, я не мог. Не тогда, и даже сейчас…
— Ты не пришел на мой маскарад, чтобы увидеть ее, — возразил Винсент.
Уши оборотня опущены, как у дисциплинированной собаки. — Нет. Пятнадцать лет назад ведьма убила всю мою стаю, как ты хорошо знаешь, Фланнагхейн. Когда ты нашел меня раненым и плачущим на твоем пороге, – я бы схватила попкорн, если бы не была активным участником драмы. Тем не менее, было слишком сложно осознать, что парень, который превратил мою школу в ад, теперь размахивал когтями, пытаясь быть со мной.
Винсент пожимает плечами. — Я заботился о тебе тогда и выгнал тебя, когда ты был здоров.
Чендлер издает задыхающийся звук. — Позаботился обо мне. Мы закрепим это, но сейчас женщине нужны ответы, – он поворачивается ко мне. — Даже несмотря на все это, я не мог уйти. Я всегда чувствовал себя одиноким волком после бойни, но что бы я ни делал, я просто оказался у тебя на заднем дворе!
Если бы волки могли краснеть.
— Моя жизнь — это тьма и насилие. Тебе не нужно было быть частью этого, — угрюмо говорит он. — Вот почему я убедился, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Потому что я не мог оставаться в стороне, и если я заставлю тебя ненавидеть меня, по крайней мере, я не потащу тебя за собой.
Я вздохнула, к сожалению, тронутая его объяснением. Не желая так легко отпускать его, я поворачиваюсь к Винсенту.
— Так что же у тебя за история? Ты как мой лучший друг детства, о котором давно забыли? Я попала под заклинание памяти, чтобы забыть тебя или что-то в этом роде? — спрашиваю я.
Он фыркает. — Нет... Я был честен с тобой с самого начала. Моя тоскливая и похотливая вампирская история. Я не знаю, почему после трех столетий скорби ты первая, кто пробудила что-то во мне. Но ты сделала это.
— О, — говорю я, тоже неожиданно тронутая этим. Есть что-то в том, чтобы быть такой особенной.
Он пожимает плечами. — Может быть, это наше общее горе, хотя... теперь, когда ты вернула себе любовь всей своей жизни, я не обижусь, если ты отбросишь нас двоих. Ты едва знаешь нас.
— Она едва знает тебя, кровопийца. Говори за себя, — усмехается волк.
— Я думала, ты закончил быть придурком, Чендлер, — усмехаюсь я.
Он морщится. — Я имел в виду, когда сказал, что меня зовут Фенрир. Когда мы вырастаем в моей стае, нам дают новое имя. Это последний подарок, который стая дала мне перед своей смертью. Я был бы польщен, если бы ты им воспользовалась.
— Я понимаю, Фенрир, — говорю я ему. — Эти ожерелья — одни из немногих вещей, оставшихся от моих родителей.
— Ты всегда носила то, что поменьше, каждый день. Красное — новое, — говорит он с тихим рычанием.