Я провожу большим пальцем по ее губам, вытирая с них слюни. — Такая неряшливая.
Она облизывает губы, пытается это скрыть, но при этом облизывает и меня.
— Хочешь, чтобы тебе тоже что-нибудь наполнило рот? — спрашиваю я, проверяя ее, окуная в него большой палец.
Она жадно сосет его, ее язык скользит по нему, удовольствие нежное, но соблазнительное.
— Да, — задыхается она, тянется к моему члену. — Что это на конце? У всех вампиров такое есть?
Я издаю смешок, поглаживая ствол. На конце пирсинг, принц Альберт. Немногие могут пронзить вампира и остаться проколотыми, но серебро справится.
— Это пирсинг, дорогая, и если ты хочешь, чтобы мой член оказался между твоих губ, тебе придется следить за зубами, — наставляю я ее, обращая внимание на волка. — Это касается и тебя. Если будешь слишком торопиться, то сломаешь ей зубы.
— Изнеженный маленький засранец, — фыркает он себе под нос.
— Ты забываешь, волк, я все еще помню, каким ты был под моей крышей и заботой, — говорю я, приподнимая бровь. — Ты пил мою кровь так же, как я пил твою.
Отэм прижимается спиной к Фенриру, переводя взгляд с нас двоих. — Вы трахались?! О, боже, как горячо, сделай это снова, но на этот раз позволь мне посмотреть.
Фенрир рычит и шлепает ее по заднице.
— Последний раз на сегодня, милая, — рычу я в ответ, крепко держа свой член.
Я позволяю ей привыкнуть, держу свой член во рту, пока она привыкает к кольцу. — Расслабься, любимая. Тебе нужно будет взять его довольно глубоко и держать его довольно глубоко, чтобы защитить свои жемчужно-белые зубы.
Сначала она немного давится, медленно приспосабливаясь к моему обхвату. Я ничто по сравнению с волком, но я большой для человека, и пирсинг все усложняет. Если ей это не нравится, я вытащу его с этого момента. Но если она сможет это выдержать, удовольствие будет того стоить, когда я смогу трахнуть ее нуждающуюся маленькую пизду.
Я зарываюсь руками в ее волнистые каштановые волосы, убирая их с ее лица, чтобы я мог ее видеть.
— Посмотри на меня, любимая, — умоляю я ее. — Отэм.
Ее глаза скользят по моим, водянистые и блестящие от удовольствия.
— Это взгляд пьяной от члена девушки, — ухмыляюсь я. — Ты снова кончишь, продолжая сосать мой член?
Она мягко кивает, изо всех сил стараясь прислушаться к моим предупреждениям.
Я наблюдаю за Теодором, пока он неторопливо подходит, опускаясь под нее. Теперь я понимаю, что его свободная рука добралась до ее задницы, дразня ее дырочку. Она задыхается, когда его рот заменяет то место, где когда-то работала его рука, прежде чем его голова отсоединяется от остального тела.
— Теперь ты получаешь это, мистер Голова Зомби, — хрюкает Фенрир, подтягивая безголовое однорукое тело между собой и Отэм.
— Подожди, ты не можешь войти сухим, — говорит он, вытаскивая голову Теодора из-под них.
Он так пропитан ее влагой, что его лицо снова выглядит почти живым.
— Пора тебе воплотить мечту каждого мужчины, — хрюкает Фенрир, прижимая голову Теодора к своему члену.
Теодор опускает челюсть, берет член, влага Отэм покрывает весь его ствол. Он глубоко стонет, и я вижу по тому, как трясется рука Фенрира там, где она держит голову зомби, что его это тоже не не затронуло.
— Ты должна это увидеть, — фыркаю я. — Открой пошире, я не хочу причинить тебе боль.
Отэм подчиняется и поворачивает голову, чтобы посмотреть на удивительно милую командную работу Фенрира и Теодора.
— Ты сказала, испорчен, да, моя девочка? — выдавливает Фенрир.
Она кивает ему в ответ. — Испорчен.
Фенрир низко наклоняется, оттягивая руку Теодора в сторону, чтобы лизнуть ее по заднице, оставляя за собой толстый след слюны. Отэм быстро и удивленно вздыхает, прежде чем ее голос падает до припева «да» снова и снова. Мы оба завороженно наблюдаем, как Фенрир сползает с головы Теодора, прежде чем направить член Теодора в ее задницу.
— Вид не может быть лучше, должен сказать, — хихикает он, тяжело дыша. — Никакая голова, которая могла бы помешать мне — о, прости, я положу тебя обратно. Если только ты не хочешь это увидеть.
Голова кивает, на мгновение широко раскрыв глаза, прежде чем встретиться взглядом с Отэм. Он произносит одними губами: «Я люблю тебя», или, по крайней мере, я думаю, что любит. Я чувствую, как она тянется к нему и наклоняется, чтобы вырвать Теодора у Фенрира. Как только он оказывается достаточно близко, она страстно целует его. Я провожу руками по ее волосам, вниз по спине. Его свободная рука присоединяется к моей руке на ее спине, лениво царапая, пока Фенрир и его основное тело втираются в нее.
Отэм отстраняется от рта Теодора с легким замешательством, пока он не шепчет: — Пизда.
Она прикусывает губу. — Достаточно, тебе не нужно. Я имею в виду, этого более чем достаточно, я... ошеломлена всем этим.
— Испорчен, — говорит он, его голос звучит яснее, чем когда-либо прежде.
Она кивает, опуская его обратно между своих ног. Она хватает меня за ноги, впиваясь ногтями, когда удовольствие охватывает ее. Теперь она так же плоха, как Теодор, только выдыхает: «член», когда она смотрит на меня.
— Спокойно, команда, — говорю я всем, ожидая, когда она достаточно широко раскроет рот. Как только она это делает, я просовываю свой член между ее губ, зарывая его в заднюю часть ее горла.
И затем мы четверо превращаемся в непрерывную машину удовольствия, ее семя пульсирует во всех нас троих, Фенрир закачивает свое семя глубоко в нее, Теодор двигает бедрами между Фенриром и Отэм, и я, проводя руками по ее волосам и убеждаясь, что она все еще может дышать. Звуки, которые мы все издаем, являются одними из самых эротичных звуков, которые я когда-либо слышал в своей жизни.
Когда очередной оргазм пульсирует в нашей команде, она постукивает по моей ноге. Я осторожно высвобождаю ее. Что бы она ни говорила, это почти слишком тихо, даже для моих ушей. То же самое и с Фенриром, когда я смотрю на него, и он либо слишком поглощен удовольствием, либо вообще не слышит ее. Она хватает меня за шею, когда я наклоняюсь ближе, притягиваю меня ближе. Мы сталкиваемся губами, неряшливое, опьяненное спермой месиво, когда она шипит то, что мы все ждали услышать.