— О, боже, — задыхаюсь я. — Ты такой…
Слова вылетают из меня, когда удовольствие нарастает глубоко во мне, туго скручиваясь в моем животе в жарком клубке. Он убирает руку с моего живота, дразнит мои губы, прежде чем погрузиться одним, а затем другим в мою киску.
— Это слишком, о боже, я должна… – я пытаюсь снова, потерявшись в удовольствии. Есть миллион вещей, которые я должна сделать, но не это, но я не хочу иметь ничего общего с чем-либо, что отделяет рот Винсента от моего центра.
Он отстраняется, дьявольская ухмылка расплывается на его губах, влажных от моего желания. Он наклоняет голову в сторону остальных присутствующих, прежде чем поднять глаза на меня.
— Слишком громко, и кто-нибудь обязательно услышит, — говорит он, полностью осознавая, что ничто не отделяет нас от остальной толпы, кроме темноты и тридцати футов. —Но я не расстроюсь, если они это сделают.
Моя единственная надежда — шум вечеринки в главном бальном зале такой громкий, что никто меня не услышит. Ему может быть все равно, но я не знаю, как бы я жила с собой. Может быть, если бы на мне все еще была тыквенная голова. Это была моя ошибка — снять ее. Весь смысл был в том, чтобы я могла выйти за пределы себя, но с признанием Винсента я почувствовала, что барьер был грубым.
Он продолжает свое поклонение моей вагине, теперь два пальца заполняют меня, пока он облизывает и сосет меня, приближая к оргазму. Когда третий палец заполняет меня, он вцепляется, его зубы скользят по обе стороны моего клитора и отправляют меня на край. Я обмякаю у стены, едва удерживаясь, пока он держит меня неподвижно. Прежде чем я полностью опускаюсь, он поднимается на ноги и крепко прижимает меня к стене, целуя меня с яростью, которую он, казалось, едва сдерживал, опускаясь на меня. Я скулю ему в рот, пытаясь угнаться за его языком и зубами. Мои губы кажутся синяками и избитыми от его усилий, и я едва могу дышать. Я задыхаюсь, когда он перемещается от моего рта к моей щеке, протягивая мое возбуждение по моему лицу, пока он ищет мою шею.
А затем он кусает. Сильно. И это чертовски больно.
Я отталкиваю его, так же сильно. Он смотрит на меня в шоке. Как будто он полностью ожидал, что всякое дерьмо магических вампиров, которое случается с людьми в фильмах и книгах, произойдет в реальной жизни.
— Извини? — говорю я, все еще сбитая с толку тем, насколько сильным был мой оргазм. Мне трудно постоять за себя, но позволить совершенно незнакомому человеку укусить меня за шею кажется достаточно веской причиной даже для меня.
— Мои… извинения. Я могу попробовать еще раз — обещаю, будет не очень больно, — говорит он, тяжело дыша.
Его лицо искажается, и я внезапно замечаю на его лице ужасные морщины, которых раньше не замечала. Может, это было видение тыквы. Из-за глупой головы мне было немного сложнее видеть людей, и он выглядел намного красивее, прежде чем заставил меня кончить ему на лицо.
Не думала, что подумаю так до этого момента. Мне нужно уйти. Особенно, если он действительно намерен снова меня укусить.
— Нет, я в порядке. Будет больно, и... эм, спасибо за оргазм и все такое, надеюсь, ты не считаешь это грубым — я бы в ответ сделал тебе минет или потрахалась, но эта штука с шеей — это уже слишком, — выпаливаю я.
Я кажусь безумной. Я кажусь по-настоящему безумной. Видимо, я не могу решить, есть ли у меня хоть капля самоуважения. Но я точно знаю, что с меня хватит. Что бы я ни искала, это не какой-то странный чувак, зашедший слишком далеко в своем косплее.
— Подожди, Отэм, — протестует он.
Я качаю головой и бегу вперед, в толпу участников маскарада, отчаянно пытаясь скрыться.
ГЛАВА 4
Фенрир
Ведьма здесь. Я чувствую её запах.
Обычно я бы не был пойман мертвым на территории Винсента О Фланнагейна. Хотя, если он узнает, что я здесь, я буду там. То есть, если бы я не был уверен, что смогу разорвать его прекрасную вампирскую плоть. Он может быть бессмертным, но даже таким, как он, нужно время, чтобы прийти в себя после того, как его избили на куски. Я бы проявил к нему только ту же доброту, которую он проявил ко мне.
Чертов кровопийца.
Только одно могло привести меня сюда, и это шанс победить ведьму Блэквуда, которая уничтожила мою стаю. Оскорбление вампира ничто по сравнению с ведьмой. Так что если потребуется небольшая борьба, чтобы пройти мимо кровавого прорезывателя, чтобы победить этого сына ведьмы, пусть так и будет.
Обычно для меня также было бы проблемой уже быть перемещенным. Но, к счастью, сейчас Хэллоуин. Или, к несчастью, тоже. К счастью для меня, я могу смешаться с толпой, но, к несчастью, это дает чертовой ведьме преимущество — вуаль поднята и все такое.
Она здесь. Мои чувства настраиваются на её запах, как только я улавливаю его в воздухе. Толпа густая, люди танцуют, целуются и делают всякие другие вещи, совершенно не осознавая, насколько опасно находиться в этом конкретном доме. Я не благодетель, иначе я бы предупредил их всех. Но у меня на уме более важные вещи.
Может быть, они поймут сообщение, когда я разорву эту чертову ведьму на части. Она быстро движется сквозь толпу, оставляя свой запах на танцоре за танцором.
Но в воздухе есть что-то еще. Что-то, от чего мое сердце почти останавливается. Но этого не может быть. Я быстрее пробираюсь сквозь толпу, изо всех сил стараясь быть деликатным с драгоценными людьми, надеясь, что не поцарапаю их слишком сильно в своем преследовании. Мне требуется все мое тело, чтобы не опуститься на две ноги — я был бы намного быстрее. Но насколько известно всем этим людям, я просто парень в костюме.
Действительно, очень большой, очень точный костюм волка. Я даже не снял фланель и штаны, зная, что они порвутся и растянутся на моем преображенном теле и будут больше продавать его как костюм. Но штаны чертовски стесняют. Мой член чувствует себя так, будто он у меня в чертовой заднице. Где-то должен быть извращенец для этого, но я не собираюсь снимать порно.
Он в гребаной тыквенной голове и... платье? Чертовски чертова маскировка.
Я протягиваю когти и хватаю его, притягивая к себе. Он сопротивляется мне, его сиськи подпрыгивают...