Подожди.
— Блядь. Блядь. Извини. Я думал, ты кто-то другой, — говорю я женщине.
Меня поражает столько запахов одновременно.
Ведьма из Блэквуда.
Возбуждение этой женщины.
Чертовски Ó Flannagáin.
И что хуже всего?
Моя гребаная приятельница.
Я сглатываю, пытаясь успокоить свой член и первобытную, движущую потребность в гоне, которая вспыхивает в одно мгновение. Когда мы были моложе, единственным способом, которым я мог удержаться от прикосновений к Отэм, было помучить ее. Теперь она, должно быть, ненавидит меня. Никто никогда не влюбляется в своего задиру.
Но мне пришлось. Ее нужно было защитить. Отэм Вудс была самой милой, тихой, доброй девушкой на свете. Я не мог этого испортить.
— Да, кем ты меня считал? — усмехается она. — Сумасшествие, как ты просыпаешься однажды, и люди просто не могут оторвать от тебя рук! – она никогда раньше не повышала на меня голос, даже когда я делал ее жизнь невыносимой в старшей школе.
— Мне жаль, — говорю я, понимая, что даже не извинился.
Она оглядывает меня с ног до головы, издавая тихий вздох, когда видит меня во всей красе. На задних лапах я, наверное, около восьми футов ростом.
— Здесь люди действительно наряжаются в костюмы, да? Это ходули? — спрашивает она. — Там, наверное, не очень хорошо видно. Все в порядке. Я тоже не очень хорошо вижу в своем.
Она хлопает себя по тыкве-фонарю на голове.
— Э-э, да, — говорю я. — Могу ли я... Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы загладить свою вину?
Она никак не узнает меня в таком виде. Мой голос и мое тело совершенно другие. И я не собираюсь раскрывать все секреты. Если это мой единственный шанс заставить Отэм смотреть на меня не как на своего врага, я им воспользуюсь. Когда я был моложе, я не знал, как контролировать волка. Конечно, сейчас он воет и отчаянно воет внутри меня, готовый в любой момент наброситься на нее, но теперь у меня есть механизмы преодоления. Конечно, они вот-вот сломаются в мгновение ока, но пока этого не произойдет, я собираюсь переждать эту возможность.
— Эм... — говорит она, переминаясь с ноги на ногу, размышляя, и тревожно оглядываясь через плечо. — Полагаю... Потанцуешь со мной?
Я оглядываюсь назад, пытаясь понять, куда она может смотреть. Я хочу спросить, почему она пахнет ведьмой и вампиром и... Я не думаю, что хочу знать, почему ее запах такой густой от возбуждения. Разве это слишком — просить ее позволить мне переписать все, что она испытала раньше? Я могу кончить в своих рваных джинсах, если она подойдет слишком близко. Все, что она пережила раньше, ничто по сравнению с тем, что будет с ней, когда мы совокупимся. Если мы когда-нибудь совокупимся.
Я уже понимаю, что это плохая идея, но я не могу остановиться.
К счастью, музыка быстрая. Никто из нас не особенно хорош в танцах — особенно я в этой форме. Может быть, как человек, я имею полшанса выглядеть компетентно на танцполе. Но тот факт, что мы оба отстой, кажется, является плюсом в ее книге. Она хихикает и смеется, падая на меня. Я поднимаю ее и притягиваю к себе. Она визжит от удивления, прежде чем ее ноги обхватывают мой торс, ее руки взлетают мне на плечи. — Я слишком тяжелая! — протестует она.
Я фыркаю, подбирая руки под ее задницей, чтобы притянуть ее к себе покрепче — хотя и выше моего твердеющего члена. Она заглядывает мне в рот, прежде чем я его захлопываю.
— Где твои глазницы? И я полагаю, ходули соединяются в колене? — спрашивает она.
Я прочищаю горло, отпуская одну ягодицу, чтобы указать на мои глаза, когда она начинает искать «глазницы» у меня во рту и на моей груди.
— Мои глаза здесь, — говорю я ей.
Она смеется. Я не могу сдержать улыбку.
— Боже, это так реально, — бормочет она, протягивая руку к моему рту.
Я игриво огрызаюсь на нее, и она со смехом отдергивает руку.
— Это реально, друг мой, – я хочу только подумать это, но слова все равно выходят.
— Чувак, да? — хихикает она. — Это намного сильнее, чем у предыдущего парня, – я не могу остановиться, и у меня вырывается скулеж. Она смеется еще сильнее, уткнувшись лицом мне в грудь. Тыквенная голова такая громоздкая, что все равно разделяет нас. Наконец она перестает дрожать, ее дыхание замедляется, когда она проводит руками по моему меху. Хорошо, что она не видит, как мой хвост виляет, как чертово домашнее животное.
— Но будь добр. Такой большой парень, как ты, может защитить меня от чего угодно.
— Я бы так и сделал, — говорю я ей. — От чего угодно. Скажи только слово.
— Забей на них, парень! — говорит она, поднимая голову, чтобы посмотреть на меня.
Это была шутка, но никто из нас не смеется, когда наши глаза встречаются через ее маску. Они такие же красивые, какими я их помню. Что именно причиняет ей боль, я не знаю, но мне хочется скрежетать зубами и разорвать их на части за то, что я ей угрожаю. Может, это вампир... или ведьма.
— Это прозвучит странно, — говорит она со смехом. — Но давай оставим маски.
— За что? – я спрашиваю, пытаясь удержать ее, пока она шевелится в моих объятиях.
Она наклоняется, пытаясь подобраться как можно ближе, не снимая маску, пластик прижимается к моей челюсти, а моя морда упирается ей в шею.
— Хочешь поиграть в подружек?
Весь мой мир замирает, когда она произносит эти слова, ее бедра трутся о мои. Она слишком высоко, поэтому я рискую и осторожно опускаю ее. Она задыхается, когда ее пизда совмещается с моим членом.
Отэм Вудс трется о мой член.
— О, черт, ты огромный, — бормочет она.
Я едва хрюкаю в знак признания, боясь, что если позволю себе заговорить или сделать слишком много, она узнает меня или передумает, или каким-то образом это странное маленькое заклинание развеется.
Потому что если я не облажаюсь, то единственное, чего я хотел со школы, наконец, черт возьми, произойдет.
Я свяжу Отэм Вуд, я заявлю на нее права, и она больше никогда не сможет уйти от меня.
ГЛАВА 5
Отэм
Я даже не спросила его имени, но думаю, что именно в этом и была ошибка последнего. Я все еще чувствую влажность между ног от того, что Винсент заставил меня кончить. Может, поэтому я так отчаянна. Как будто плотину прорвало.
Честно говоря, всю эту ночь я чувствовала себя непростительно возбужденной. Раньше я пыталась бороться с этим, но как только мы с Винсентом остались в коридоре, я больше не могла сдерживаться — особенно после того, как он ко мне приставал.