Преддверие (что-то вроде пролога)
Высокое синее небо смотрело на маленькую Лин через прямоугольник окна. Шестилетняя девочка сидела на подоконнике и возилась с игрушкой.
Она склонилась над странным угловатым роботом - человекоподобным, с механическим заводом. Ее длинные темные волосы падали на неуклюжее создание, что пыталось подняться на ноги. Оно лежало на спине и будто старалось ухватиться за воздух, опереться на пустоту. Синие глаза Селин смотрели в безжизненные стекляшки.
Ее опекун, отставной офицер "Секуритате", службы безопасности Румынской Социалистической Республики, лежал на диване в углу той же комнаты и играл с пультом телевизора в надежде найти работающий канал. В этот очередной летний вечер он был готов смотреть что угодно, но пока на экране висела только синяя заставка. Еще один прямоугольник синего цвета.
Экран неожиданно потемнел, а затем множество невидимых пикселей, подчиняясь сигналам, приходящим из неосязаемого эфира, стали отображать картинки.
- Опять эти новости...
Мужчина-диктор, похожий на говорящий манекен времен коммунистического госсовета, рассказывал о волнениях в венгерской диаспоре Трансильвании, что длились уже пятый месяц. Смысл его долгой речи заключался в одном - режим президента Чаушеску не пойдет на поводу у поджигателей гражданской войны. У народа и Партии есть чем ответить на вмешательство запада во внутренние дела страны. Временные проблемы будут решены не силой оружия, а силой духа нации, ее исторической памятью - как и много лет назад. Многонациональный народ сплотится вокруг вождя... Еще прозвучали пространные фразы об освободительной борьбе, о войне другого рода, где танки и самолеты, наступления и тактика потеряют значение.
Опекун зевнул и переключил канал. Зал вечернего ток-шоу "Пусть не молчат".
- Я понял вас! - выпалил гость программы, мужчина лет пятидесяти. - Разрушать, значит, существовать! Вы ничем не отличаетесь от ваших западных партнеров!
- Драгомир, - начал отвечать мужчина средних лет, носивший на пиджаке значок с надписью "Гешефт", - речь о другом.
- О чем другом?! - не успокаивался Драгомир.
Очевидно, представитель биотехнического концерна "Гешефт Систем" не знал, что можно ответить по существу. Он уже хотел отбиваться наизусть выученными стандартными фразами, как его спас ведущий Андреу М.
- Я призываю всех успокоиться, - вмешался он, - мы ушли от темы шоу, от закона о господдержке систем имплантации. Для тех, кто только присоединился, напомню: сейчас разворачивается дискуссия по поводу закона. Как уверяют его авторы, он позволит создать сеть, - ведущий посмотрел на шпаргалку в ладони, - обеспечения социализма и поддержки демократии. Речь о переходе на безналичные расчеты, отмене паспортов, системах локации...
- Поймите, - перебил представитель "Гешефт Систем", - это делается для искоренения бюрократии и преступности, повышения эффективности медицинских служб. Представьте: вы находитесь в неизвестном районе и нуждаетесь в экстренной помощи, но нет связи и документов, нет рядом тех, кто может помочь. Вас спасут только импланты. Они отследят опасность и передадут информацию куда следует. Без потери времени... Больше безопасности, больше справедливости. Разве это не то, чего мы хотим? Это дорога в будущее, решение политических и социальных проблем.
- И тем не менее... - Андреу М. поправил стильные очки. - Об устройстве имплантов вы сказали... общими словами, - ведущий отвернулся от дельца и обратился к ученому, мужчине лет сорока, - и я хочу уточнить у вас - что же хотят вставить нам в голову?
Ученый встрепенулся. Было заметно, что тот вернулся в реальность, прекратив довольно интимное дело - кажется, он в задумчивости проводил языком по зубам, не открывая рта...
- Надо отметить, - осторожно начал ученый, - что я имею право на особое мнение, поскольку принимал участие в самых ранних разработках, - его голос прозвучал искаженно, скорее всего, из-за последствий операции по исправлению прикуса.
- Как давно это было?
- Пять лет назад.
- Всего пять лет?
- Тогда мы разобрались с фундаментальной задачей - расшифровкой нейрокодов с учетом индивидуальных особенностей. По сути, в тиши лабораторий взорвалась самая мощная в истории бомба, а до широкой общественности волна доходит только сейчас. После этого рост объема исследований, в том числе прикладных работ, носил взрывной характер. Все эти пять лет - как непрерывный взрыв.