В штабе, где расположился писарь, было жарко натоплено и пустынно — почти все офицеры на зиму разъехались по домам[22]. Тимофей встретил его радостно — они вообще начали приятельствовать в последнее время. Ангелом писарь не был и по меркам местных был… грязноват. По меркам же попаданца, привыкшего к куда более эгоистичным и подловатым современникам — обычный молодой мужик. Писарь чувствовал нормальное к себе отношение и отвечал тем же.
Вообще, Игорь на удивление легко сходился с местными — буквально весь полк он уже знал в лицо и по именам[23]. Ничего особенного — привык в мегаполисе мгновенно заводить знакомства и приятельские отношения — это часто встречающаяся черта у горожан. Но вот с дружбой… Тут было сложнее — какое-то подобие дружбы вырисовывалось только с членами контубернии ещё с полудюжиной улан — но именно подобие, к сожалению.
Местные не до конца воспринимали его своим и к своему стыду, попаданец только к середине зимы понял — почему. К стыду — потому что не догадался, а банально подслушал чужой разговор…
“ — Да аж из самой Тайной Канцелярии проверяли, — услышал Игорь голос секунд-майора, — чист. Ну то есть перед нашим законом чист — никого не грабил, не убивал, не самозванец. А так… Мутят что-то. Сказали только, что он действительно Русин из Неметчины, да что точно — роду знатного. А вот какого — говорят, что и сами не знают.
— Да как это, — раздался удивлённый голос ротмистра, — что знатный — определили, а какого рода — нет?
— Да ты сам подумай? — с ехидцей ответил майор, — Игорь Владимирович, да танцевать умеет так, что… Да на шпагах биться, да и… В общем — типичный отпрыск знатного рода, которого учили лет этак до двенадцати, а потом… Что уж там случилось, понятия не имею, но некоторые его замашки говорят, что попутешествовать парню пришлось, да не как наёмник… Я бы сказал — как член какой-то из Ночных гильдий”.
Раздался грохот, мат ротмистра и попаданец понял, что в избе что-то разбилось. Разговор прервался и он поспешил удалиться — очень осторожно
Только тогда (!) парень начал всерьёз обращать внимание на какие-то знаки, которых было предостаточно. Стыдобища… В своё оправдание он бы мог сказать только, что тут сработали очередные психологические “закладки” и он что называется — “Смотрел, но не видел”.
Когда начал смотреть всерьёз… Ну вот к примеру — “Игорь Владимирович”. Вроде имя как имя — ан нет, здесь пока что такое сочетание имени и отчества позволялось только людям знатным — с предками-князьями. Прямого запрета не было, но “самозванцев” сильно не любили. Далее — даже среди знати такие исконно русские имена были редкостью, что говорило о сильном фрондёрстве предков.
Окончание на “Вичь” (Владимировичь) — снова показатель, потому как крестьянин бы представился что-то вроде “Ивашка, сын Мишки” (это если бы вообще отца упомянул); дворянин или купец “с именем” — “Иван, сын Михайлов” и только по настоящему знатный или состоявший как государственный деятель сказал бы — “Иван Михайловичь”.
Танцы — тоже “в строку”, потому как они считались неотъемлемой частью образования благородного человека, а умения Игоря танцевать прямо-таки кричало о том, что его обучали с самого детства, да обучали самые крутые педагоги. Кстати — кулачному бою так же обучали во многих дворянских и купеческих семьях на весьма приличном уровне, так что и здесь…
Наконец — фамилия “Русин” была воспринята не как фамилия, а как псевдоним — “Русинами” здесь часто называли русских, живущих за пределами России. Таких хватало — в Польше, Германии, Скандинавии… К своему удивлению, парень узнал, что поселения славян, известные с древнейших времён, встречаются буквально повсеместно[24]. Ну и восприняли его как некоего “Игоря Владимировича из рода русского”. А кто может скрывать своё настоящее имя? Аристократ с проблемами — кровная месть или что-то в том же духе…
Учитывая огромное количество славянских династий в Германии[25] и постоянные захваты сравнительно крупными немецкими государствами более мелкие, то обиженных претендентов на престолы (скорее — престолики) всевозможных государств было предостаточно. Вот за одного из таких аристократов и приняли Игоря.
С кулачными боями в качестве заработка пришлось завязать — начались нехорошие шевеления в его сторону у гвардии и сослуживцы едва ли не слёзно упросили парня прекратить на время бои. С большой неохотой, но согласился — только после того, как капрал Егор Репин пообещал научить его крестовому бою.
22
23
24
25