Денег за своё мастерство попаданец не драл — от двадцати копеек до рубля. Но учитывая, что даже на “рублёвые” картины уходило у него не больше часа, то в кошельке парня снова завелось серебро, а затем и золото.
Торговался и занимался продажей Тимофей, имеющий на этом десятипроцентную комиссию. Парню в принципе не нравился сам процесс торга, так он ещё и отнимал порой больше времени, чем сами рисунки.
Глава десятая
Приноровиться к охотничьим лыжам было нетрудно — Игорь частенько катался как на беговых, так и на туристических, так что опыт был. Правда, лыжи восемнадцатого века отличались от привычных очень сильно — короче почти вдвое, шире, подбиты мехом лося и вдобавок — к ним не полагалось палок. Но то ли опыт сыграл свою роль, то ли новые физические возможности, но уже через пять минут попаданец бойко скользил за Афоней — денщиком поручика Рысьева.
Улан несколько дней назад наткнулся на следы медведя и поспешил доложить начальству. Под Петербургом они встречались не часто, да и желающих поохотиться многовато — гвардия в полном составе. Так что выезжали тайком — вроде как на волков поохотиться.
Вот серых как раз было много по окрестностям и попаданец уже успел поучаствовать в нескольких охотах на них. Вспомнил — и дрожь предвкушения пробежала по телу парня — он давно уже скучал по острым впечатлениям.
— Тиха…, — раздался голос проводника и охотники замерли, всматриваясь и вслушиваясь в зимний лес.
— Двигаем, показалось, — облегчённо выдохнул Афоня.
Компания была небольшой — Рысев, Репин, Никифор и Русин, ну и Афоня. Добывать зверя решено было с помощью рогатин, так что экстремал из-за отсутствия опыта был на подстраховке.
— Пришли, — тихонечко шепнул денщик, — вот парует.
Приглядевшись, спортсмен увидел легчайший парок над одним из сугробов. М-да, пройти мимо такого горожанину — как делать нечего. Рассредоточились по поляне — Никифор и Игорь с ружьями чуть поодаль, Репин с Рысьевым — с рогатинами, ну и Афоня — с длинной жердиной.
Слегка утоптали снег — осторожно, чтоб не слишком скрипел, постоянно замирая и прислушиваясь к берлоге. Наконец, приготовления закончены и денщик, перекрестившись, начал жердиной расковыривать снег там, где предположительно находился вход. Делалось это для того, чтобы не ошибиться и встретить зверя в нужном положении. Если же он успеет проснуться, дела могут принять печальный оборот.
Сердце у попаданца колотилось так, как не колотилось во время парашютных прыжков — и ведь ещё ничего не началось!
— Давай…, — негромко приказал поручик и Афоня, крепко сжав челюсти, с силой ткнул жердиной в проход и начал ворочать ей.
— Попал, — от волнения голос денщика стал писклявым, — выжидает… Есть!
И тут медведь вылетел огромной мохнатой торпедой, оглушительно ревя. Рысьев взревел не намного тише, но — тщетно. Зверь был старый, битый — и вставать на дыбки не собирался, попёр “кабаном”. Шёл он на поручика — и быстро! Тот сунул было рогатину в морду зверюге, но медведь отмахнулся от неё лапой, сломав как щепку.
— Бах! прогремело ружьё попаданца и кусок свинца впился в мохнатое тело. Не насмерть — позиция была не самой удачной, но зверь хотя бы отвлёкся и развернулся к экстремалу. Егор Репин мгновенно всадил жало рогатины в бок зверю — и снова не насмерть.
Однако матёрый бер всё-таки встал на дыбки.
— Я! — крикнул поручик, выхватывая кинжал, — отвлекай!
Игорь не нашёл ничего умнее, чем кинуть в медведя разряженное ружьё. Глупо, но сработало — тот перехватил оружие лапами, отвлёкшись на мгновение. Командир же тем временем моментально оказался рядом со зверем и ударил его кинжалом в грудь.
Миг — и тут же отступил на несколько шагов назад, настороженно пригнувшись. Мохнатый коротко взревел, по телу прошло судорожное движение и он упал на истоптанный снег, замаранный кровью.
— Ну! — коротко сказал Рысьев, — сделали!
От избытка чувств попаданец взвыл по волчьи — успели уже научить. Через несколько секунд торжествующий вой подхватили и остальные.
Сдирать шкуру и разделывать тушу доверили Афоне, но Игорь напросился к нему в помощники — полезное умение, может пригодиться. Денщик на удивление быстро снял шкуру — не более, чем за полчаса. Правда, попаданец немного помог ему — то тянул за шкуру, чтобы легче отходила, то переворачивал тушу.
— Не, — словоохотливо делился Афоня секретами, — ты не руби, ты по суставчику разделывай.
— Да моим кинжалом можно эти кости рубить! — засмеялся попаданец.
— Вот же голова — два уха, — неодобрительно покачал головой улан, рубить… Рубить-то можно, но не нужно. Может, твой кинжал и выдержит, вот только потом его к кузнецу придётся относить — править. И что, не жалко оружия? Да и быстрей по суставчику-то и мясо дольше храниться.