— Нет, отче — всё по согласию.
— Отпускаю тебе грехи твои…
Остальная исповедь прошла в том же духе — без лишних подробностей. Выйдя из исповедальни с явным облегчением, он перекрестился. Забавно, но его облегчение после исповеди все считали поведением искренне верующего человека — пусть и небрежного к церковной службе. На деле же — экстремал чувствовал себя как во время прыжков по крышам — “Штирлиц никогда не был так близко к провалу”. Попросту говоря — священникам и монахам он не слишком доверял, скептически относясь к тайне исповеди[74]. При это в душе те могли залезть так, что куда там дипломированным психологам…
Не так давно супруг Марии-Терезии, а по совместительству — Император Священной Римской Империи Германской Нации[75], преподнёс князю подарок — вернул часть владений. Часть эта была достаточно символической и по словам людей знающих — настолько разорена войной, что в ближайшие годы дохода от владений ожидать бессмысленно, да и потом не зажируешь.
Однако — статус. Дело в том, что Грифичи являлись рейхфюрстами — то есть имперскими князьями, имеющими право голоса в Рейхстаге. После отстранения от власти и потери владений (в основном — не совсем законными и откровенно незаконными методами), их звание подвисло.
То есть князьями Грифичи оставались, но имперскими — как бы не совсем. С одной стороны — они принадлежали к старейшим, исконным князьям и лишить их этого права не мог никто. С другой — рейхсфюрсты обязаны были иметь хотя бы символические ленные владения в Германской Империи.
Ну а после подарка “непоняток” больше не было. Кстати — подарок был одним из “выморочных” поместий, на которое не нашлось достаточно близких законных наследников, так что императору возврат поместья законному владельцу не стоил ни единого талера.
Почесав в затылке, имперский князь посоветовался с Кейзерлингом…
— Сколько таких выморочных владений? — Переспросил посланник, задумавшись, — да много, пожалуй. Они там как пауки в банке — добрая половина владельцев сидит в поместьях не совсем законно, да и войны… Документы и в самом деле могут быть утрачены.
Герман с уважением взглянул на Владимира:
— Сработает. Не сразу — на годы растянется, но сработает.
А решение улана было простым — из трофейных талеров он отсыпал три тысячи одной из самых уважаемых адвокатских контор и поручил заняться возвратом поместий. Обстановка сейчас достаточно благоприятная с политической точки зрения — Мария-Терезия и император Германский непременно поддержат его, ведь владения эти в большинстве своём находятся в Пруссии — исконном враге Австрии. Ну а оторвать их — сам бог велел…
Другая часть владений принадлежала союзной Швеции, но там помнили, что некогда представители Померанской династии правили страной — и достаточно успешно. Так что явного отторжения идея возвращения Грифичей в Большую Политику у шведской аристократии не вызывала. То есть противников хватало, но так — в меру.
Забавно, но после этого попаданец стал формальным главой государства, если верить юристам. Имперский князь? Да! Земля есть? Тоже да. Ну и всё — согласно неким замшелым (но действующим) законам, теперь он мог отправлять посольства, содержать двор или армию и награждать орденами и титулами. Но лучше не увлекаться, ибо глава-то он глава, но всё-таки формальный, а точнее даже — условный.
Императору пришлось делать ответный подарок — сроком на один год делегировать ему свой голос в Рейхстаге. Будет сотрудничество и дальнейшая помощь — будет голосование в нужном ключе…
Во время Рождественских праздников уланский полк наконец-то прибыл на зимние квартиры — в тот самый дворец, где они останавливались в прошлом году.
— Да сам хозяин и предложил, — довольно сказал Лисьин, выросший до сержанта. Бесцеремонно и даже несколько вызывающе развалившись в кресле, он поедал один апельсин за другим и рассказывал новости.
— Ну ты ж помнишь как мы стояли — ничего не порушили, разве что в нескольких залах сделали печки да деревянные перегородки. А так — чистенько и даже кое-что подремонтировано.
Сержант вгрызся в сочный, но откровенно кисловатый (по мнению попаданца — здесь селекция только начиналась) апельсин и несколько невнятно продолжил:
— Походил после нашего отъезда, посмотрел — и сам предложил свой дворец нашему полку. А что? Деньги за постой приличный, ремонт после нас не нужен… Знаешь, даже поварих и прачек из своих деревень нанял — говорит, так будет честно, плату за аренду нужно отрабатывать.
После захвата Берлина и последующих сражений, на улан просыпался очередной дождь повышений в званиях и наград. Самого попаданца наградами от русского правительства пока обошли, но Чернышёв уверенно говорил, что наградят в Петербурге — недаром уже вызвали. Ну а остальные…
74
75