Взять хотя бы обычный гриф от штанги, привычный попаданцу — сделать-то его можно и сейчас, вот только сталь такого качества сама по себе стоит достаточно дорого, да соответствующая обработка… И так со многими привычными вещами.
— Эк у тебя богато, — подивилась Елизавета, войдя в спортзал с небольшой (человек на двадцать) свитой, — да и сам ты одет чудно.
Чудно — это банальнейшие широкие штаны из полотна да столь же банальнейшая рубаха с широким вырезом. Впрочем, для дворца наряд и в самом деле непривычен.
Следующие двадцать минут попаданец демонстрировал упражнения, комментируя после каждого — зачем оно вообще нужно и какие группы мышц развивает.
— Интересно-то как, Лизонька! — восторженно сказал Разумовский, — в армию такая метОда не пойдёт, а вот недорослям дворянским да гвардии лишним не будет.
— Неужто все такое смогут, — с явным скепсисом спросила императрица.
— Да нет конечно — кто лучше, кто хуже, — ответил спортсмен.
— Лучше? — Уцепился за слово фаворит.
И… Владимиру пришлось показывать класс боевого паркура[96] — не так красиво, как в будущем, но более… целесообразно. Все прыжки он совершал с клинками, пиками и ружьями, так что смотрелось представление сильно.
— Вот как-то так, — сказал он тяжело дыша, — для всех такая подготовка не нужна, но абордажникам (здесь придворные стали многозначительно переглядываться — судя по всему, они “раскрыли” тайну, где все эти годы был князь), да пластунам.
— Экий ты шустрый! — Восторженно сказала чрезвычайно довольная императрица, — а то я когда увидела эти стенки из брёвен и кирпичей посреди зала — подумала было, что спятил князюшко. А тут вон как — абордажников да пластунов готовить предлагаешь!
Она стала частенько захаживать в зал, наблюдая за тренировками Грифича.
— Как тебя с сабелькой в руке, да в рубахе мокрой увижу, так сразу молодость вспоминаю, — с ностальгией в голосе обмолвилась она. Остальных зрителей по большей части удалось отвадить, просто закрывая двери.
— А что это ты делаешь? — раздался детский голос у двери. Таак… В голове у улана моментально щёлкнули соответствующие ролики — открыть двери без его приказа могли только в том случае, если на тренировку решила поглядеть сама императрица или кто-то из особо высокопоставленных вельмож — вроде Разумовских, Воронцовых или Шуваловых. Соответственно…
— Тренируюсь, ваше высочество.
— Аа, бабушка говорила про тебя. Ты князь Грифич, да? И зови меня Павлом — ты тоже высочество.
Сказав такое, ребёнок весело засмеялся, улыбнулся и попаданец. Нет — не ради лести, просто был он такой милый[97] и непосредственный, что само как-то… Няньки вскоре забрали ребёнка, но через несколько дней он появился снова.
— Не докучает он тебе? — спросила как-то невзначай Государыня.
— Нет, матушка, ребёнок славный, воспитанный очень.
— Ну и добро, — довольно закивала та головой.
С этого разговора Павел стал частенько приходить к Грифичу и как выяснилось чуть позже — только в качестве поощрения за хорошую учёбу и поведение. Панин, его воспитатель, тоже частенько приходил к князю. Оказался он человеком бывалым и умным, но слишком увлечённым “Европейскими ценностями” — это попаданец подметил сразу. Тем не менее, они быстро стали приятелями, уважая друг-друга за знания и убеждения — и умение эти самые убеждения отстаивать.
К началу сентября всплыла та история с “Кукушкой” и серебром для “Бесов” — сами же поляки и проговорились. Именно поляки — на Владимира эта история произвела крайне гнетущее впечатление и он попросил бывших с ним офицеров и возчиков не распространяться. Слова не нарушил ни один…
Да и поляки, собственно говоря, не слишком-то горели желанием рассказывать о подобном, ведь так или иначе в истории были замешаны все присутствующие. Стрельбу по “кукушкам” они не считали чем-то предосудительным, но вот брошенное в снег серебро…
Историю поведал один из шляхтичей-слуг того помещика, обиженный им и ушедший на вольные хлеба — ну и проговорился. Сперва ему не поверили, но затем один из прихлебателей владельца “кукушатника” рассказал ту же саму историю по пьяной лавочке. Проверили…
Помещику пришлось несладко — многие объявили ему дружно “фи”. Причём что характерно — поляки в большинстве своём только потому, что тот не изрубил после оскорбления гостей саблями на месте.
97