Что он имел в виду под этим “Всё”, можно было только догадываться — сакральное, мать ети… Остальные же, судя по всему, прекрасно понимали — о чём идёт речь и дружно кивали головами.
— Вы хотите научиться так же драться, “И вообще”? — Спортсмен задумчиво посмотрел на гвардейцев, — могу сразу успокоить — “так же” у вас просто не получится.
Видя вскинувшихся было дворян, пояснил свою мысль:
— Это как с фехтованием — с раннего детства надо.
Мысль была понятна, так что парни остыли и закивали болванчиками.
— Затем — сразу предупреждаю, что выпившему или с похмелья на мои занятия можно даже не приходить. Курящему тоже.
— Это как? — Озадаченно спросил Ефрем Смолин, — совсем?
— Совсем. Сами знаете, что после выпивки на грудь порой давит нехорошо так.
Кое-кто из присутствующих явно понял, о чём идёт речь.
— После табака, — продолжил спортсмен, — тоже одышка. А нагрузку я такую давать буду, что вы и трезвыми меня проклянёте. И ещё…
Владимир задумчиво посмотрел на формальных сослуживцев, как бы размышляя — можно ли им доверится. Затем, приняв решение, он слегка наклонился и понизив голос спросил:
— Вы хоть задумывались, почему казаки в походах не пьют?
— Чтоб не буянили, да чтоб враг пьяных не вырезал, — дружно ответили гвардейцы.
— Это для молодых, — с иронией хмыкнул попаданец, — на самом же деле — скорость теряется — сильно!
Откинувшись назад, он осмотрел компанию и продолжил:
— Если едину чарку выпить — всё! Клинком махать хуже получается, на кулаках тоже самое, устаёшь быстрее.
— Байки! — Недоверчиво пробасил Андрей Улин.
— Проверяли… Не могу сказать — где и кто, — развёл руками князь, — но намекну лишь, что проверяли на сильных бойцах. То есть солдатикам, стоящим в строю под пушечными ядрами, чарка и в самом деле не лишняя — страх притупляет. Ну а скорость ему особо и не нужна. А вот бойцам серьёзным…
Тут экстремал слегка развёл руками, как бы охватывая присутствующих…
— Нам-то зачем? Храбрости чарка не добавит…
Все согласно закивали — дворяне не без оснований считали себя весьма храбрыми и высоко оценивали свои бойцовские навыки.
— Вот после боя — тут да, не возбраняется.
Лица присутствующих разгладились — пить-то оказывается всё-таки можно, просто реже.
Понятие “полосы препятствий” уже было, пусть и называлось по другому. Однако понять, что учиться преодолевать крепостные стены или обычные заграждения лучше заранее, известно было хорошо. Собственного говоря — в Шляхетском корпусе и прочих учебных заведений для дворян этому специально учили, ну а большинство постигали основы паркура, таская яблоки у соседей… Позже это искусство несколько забывалось, но всё равно — средний гвардеец, дяденька весьма габаритный, скакал по полосе препятствий как бы не лучше молодых современников попаданца.
— Неплохо, неплохо, — почти искренне сказал Владимир, проверив сноровку семёновцев в сортзале, а затем показал класс… Гвардейцы восхитились и прониклись — видно было хорошо.
— Ну а теперь преставьте, что перед вами — не гимнастический зал, а обычное пехотное укрепление. Вы ж после этакой подготовки его белками перелетите — враги и моргнуть не успеют!
Ну и всё — через неделю в Семёновской слободе начали строить полосу препятствий и вскоре спортсмен дважды в неделю начал гонять формальных… Да нет, уже полноценных сослуживцев. Сперва дела шли туго, но поскольку на тренировки по рукопашному бою, фехтованию и фланкированию экстремал допускал только после “разминки”…
Не сразу, но постепенно появились и результаты — Семёновцы стали заметно подвижней и улучшили свои показатели в мордобойном искусстве. Хотелось бы сказать, что пить стали меньше, но увы… Реже — это да, князь сдержал своё обещание и не пускал с перегаром на занятия. Однако после занятий многие компенсировали вынужденное воздержание. Улан надеялся, что со временем дозы алкоголя уменшатся, но ясно было, что произойдёт такое событие не скоро. Впрочем, были и приятные моменты — больше половины курильщиков выбросили свои “соски”.
Продолжалось и общение с Павлом Петровичем — тот оказался совершенно обычным мальчишкой, который с упоением слушал рассказы попаданца о разных странах. В октябре тяжело болеющая Елизавета завела разговор об этом:
— Мальчик привязался к тебе, — сказала императрица с одышкой, полулёжа в кресле. От неё ощутимо и весьма неприятно попахивало — многие лекарства были… специфическими, да и больное тело пахнет отнюдь не розами.
— Знаю, — флегматично отозвался парень, — я к нему тоже. Не буду врать, что “умру за него” и прочий бред, но так — если смогу чем помочь без вреда для себя, помогу.