Распрощавшись с одноклассниками, парень двинул домой – в собственную квартиру. Да-да, собственную! После развода и переезда матери к новому мужу в Испанию отец долго искал родственников в Первопрестольной, надеясь найти кого-то, кто согласится временами сидеть с ребёнком.
Ну и нашёл дальнюю родственницу, с которой даже не получилось нормально общаться – старая карга была на редкость противной. Противной-то противной, но как выяснилось, других родственников у неё не было, так что квартиру она завещала именно Игорю – просто для того, чтобы она не отошла государству.
Вообще, Игорь считал себя везучим человеком – и не зря. Ну да, в детстве он страдал из-за отсутствия матери и постоянно пропадающего на работе отца, так зато и вырос самостоятельным. Нет, руферство, сталкерство, паркур и прочие развлечения отклонением от нормы парень не считал. Адреналиновый наркоман? И что? Не гопник же, не вор, не скинхед или антифа[2], не наркоман какой и не задрот-игроман.
Ну адреналинщик… И что? Риск погибнуть есть, конечно, но с другой стороны – и характер получается бойцовский, так что офисным планктоном стать у него просто не получится.
Зайдя в квартиру, он помылся-переоделся, скинул через Сеть информацию об окончании школы и своих оценках всем потенциально заинтересованным лицам и начал собираться. Их компания давно уже намеревалась съездить в Питер – не были там аж с января.
Барахла было немного – путешественник он опытный, так что лишних вещей просто нет. С некоторым трудом преодолев полосу препятствий, которая называлась «Московской транспортной системой», Игорь подошёл к вокзалу, где его ждали.
– Ну что, Малой, всё благополучно? – задал вопрос лидер компании, фотограф Серёга.
– Да всё нормально.
– Ну и ладненько, – подытожила Векша.
Вот одна из причин, почему Игорю нравились руферы-сталкеры и прочие адреналинщики – им хватает ярких впечатлений, так что «пережёвывать» какие-то события по многу раз они не спешат и, если видят, что тема собеседнику не интересна, то и в душу не полезут.
Неожиданно, но большая часть путешествия прошла во сне и в полусне, включая заселение в съёмную квартиру в Питере. Видимо, экзамены всё-таки были не настолько лёгкими с моральной точки зрения и нервная система решила отключиться на время. Отключился он так, что даже не пошёл никуда с компанией этим вечером, благополучно про дрыхнув.
– Ну ты и силён спать, – смеялась с утра Ленка. – Серёга вчера аж целый концерт на кастрюлях закатил, барабанил у тебя над ухом – и ничего!
– Зато отдохнул, – лениво парировал блаженно щурившийся Игорь, уминавший жаренную с колбасой картошку, – кстати, очень вкусно, Лен!
– Да это что, – непонятно о чём вздохнула девушка, взъерошила ему причёску и вышла из кухни.
По дороге наткнулись на француза, пристававшего к прохожим с вопросами, и парень не упустил возможности попрактиковаться.
– Месье?
– Дорога… русская… жить… – лепетал лягушатник. Точнее, говорил он достаточно чётко и медленно, но французский Игорь знал довольно средне. Точнее говоря, читал он свободно, а вот разговорный был не очень.
Наконец, то него дошло, что француз спрашивает о Дороге Жизни, но дальше пошло совсем туго – видимо, дядька был из какой-то провинции[3]. Отчаявшись нормально понять его, Игорь перешёл на английский, затем на немецкий – по нолям. На испанскую фразу турист среагировал бурно – понял наконец-то. Такие вот ситуации для галлов не в диковинку – они вообще без особого энтузиазма учат другие языки, считая, что «образованный человек обязан понимать язык Великой Франции».
Мужчина искал Дорогу Жизни, и компания помогла ему, посадив на нужный транспорт и вручив записку с конечным адресом, который и велено было предъявлять при дальнейших расспросах.
– Время, парни, – взглянула Векша на часы, – мы и так с этим лягушатником провозились слишком долго.
Времени и правда оставалось маловато – ещё чуть-чуть и нарушится график. Вообще, руферов, сталкеров и тому подобные компании не слишком-то привечали. Оно и понятно – мало кому охота отвечать за малолеток (как правило), лезущих в опасные места. Поэтому в некоторых компаниях было принято не проворачивать свои вылазки наобум, а планировать настоящие операции.
В их компании за это отвечал Игорь. Пусть и самый молодой, но стратегический талант имелся, плюс редкая наблюдательность, ответственность и главное – умение думать быстро. Тот же Сергей изрядно превосходил его по интеллекту – физик-аспирант, не абы кто, но вот «тормозом» был изрядным и в экстренных ситуациях думать просто не успевал.
2
Несмотря на задекларированные благородные цели, антифа как минимум не уступает скинхедам по отмороженности, причём отмороженность эта имеет не столько антифашистский, сколько антирусский оттенок (желающие могут поискать информацию в сети). Драки и, главное, провокации – норма для данной субкультуры. Причём если скинхеды как-то выделяются, так что обычно их можно обойти, то антифа выглядят вполне мирно. Вот только «мирность» эта кажущаяся. К примеру, одна из любимых провокаций заключается в том, чтобы подойти к кому-то и начать опрос: как вы относитесь к приезжим, к каким-то явлениям, связанным с ними, и т. д. Вопросы задают провокационные, а любое отклонение ответов от только им понятной нормы обернётся либо истеричными и очень громкими обвинениями в фашизме и попыткой прицепить к «неправильному» прохожему какую-то статью из Уголовного кодекса, либо и вовсе – кастетом в голову. Это свойственно именно российским антифа – в Беларуси, на Украине или в Европе это более-менее упорядоченное и достаточно достойное движение.
3
Во Франции очень много диалектов, сильно отличающихся друг от друга. Диалекты эти во многих случаях уместней называть языками, поскольку общего у них мало. Ну и само собой разумеется, что и «общий» французский в разных провинциях отличается достаточно заметно – настолько, что жители другой провинции не слишком-то хорошо их понимают. И кстати, в Германии ситуация обстоит ещё «веселей».