— Аргон! Нельзя! Ко мне, Аргон!
Я еще некоторое время сидел, обхватив голову руками и с ужасом ожидая, что меня начнут кусать и рвать на части.
— Михалыч, ты что там делаешь? — услышал я тот же голос.
Я убрал руки и увидел Сергея. Он стоял посреди двора и придерживал за холку собаку, недовольную и явно не одобрявшую отношения хозяина к супостатам.
— Вовремя ты, — с облегчением выдохнул я.
Из уборной вышел Хобыч.
— Здорово, Cepera! — весело, как ни в чем не бывало, произнес он.
— Здорово, мужики!
Мы начали обниматься.
— А остальные-то где?
— Да попрятались, видно, кто где. Задал пес твой нам жару! — ответил Толик.
— Аркаша на дне бассейна валяется, — сказал я, потирая свои ссадины и ушибы.
— Бог ты мой! А это что такое?! — неожиданно закричал Сергей.
Мы обернулись и увидели через окна, что вся изба наполнена черным дымом, сочившимся сквозь щели наружу.
— Там же Тимофевна осталась! — воскликнул я.
— А что там горит? — спросил Сергей, направляясь к крыльцу.
— Да ничего не горит. Она печь затопила и жаловалась еще, что дым в избу валит! — промолвил я.
Сергей отворил дверь на террасу, и из дома повалил густой черный дым, от которого мы закашлялись.
— Она точно там? — спросил он меня.
— А где ж ей еще быть? — уверенно ответил я.
— Да она ж угорит там! — воскликнул Сергей.
Он набрал побольше воздуха в грудь и шагнул вглубь террасы, где дым немного поредел. Мы с Хобычем увидели, как Сергей схватил полотенце, висевшее на стуле, смочил его в ведре с водой, стоявшем на скамейке, и, приложив мокрое полотенце ко рту, вошел в избу.
— Твою мать! Вот так история! — воскликнул Хобыч.
Я озирался по сторонам, пытаясь понять, куда запропастились Борька и Николай Василич.
Через минуту на улицу выскочил Сергей.
— Черт! Не могу ее найти! — давясь от кашля, промолвил он.
Я выхватил из его рук полотенце, смочил его еще раз и отправился в избу на поиски Серегиной тещи. Зажмурившись и зажав рот мокрой материей, я шарил свободной рукой по полу, стульям и дивану, — в общем, всюду, где мог находиться потерявший сознание человек. Едкий дым выжирал глаза, в горле першило; почувствовав, что еще немного и друзьям придется искать здесь не только Тимофевну, но и меня вдобавок, я бросился на улицу.
— Что же делать?! Что делать? — восклицал Сергей.
И как всегда в таких случаях на помощь пришел Хобыч! Ведь он, так и не закончив Московский автодорожный, перевелся в другой вуз и уже два года как числился студентом педагогического института, надеясь когда-нибудь получить диплом преподавателя географии. К чему я это говорю? А дело в том, что пару раз Толик посетил лекции и на одной из них профессор рассказывал о приключениях какого-то полярника, который, оставшись один на станции, случайно угорел и потерял сознание. Помощи ему ждать было неоткуда, но в короткие мгновения, когда отважный путешественник приходил в себя, он полз к выходу и за два дня сумел выбраться на свежий воздух, отдышался и выжил.