— Я вижу перед собой благородного рыцаря, — последовало в ответ. — Я угадал в нем благородство, хотя не вижу лица. И я не спрашиваю, зачем понадобилось благородному рыцарю скрывать лицо. А ведь имею право знать…
— Сейчас спрашиваю я! Отвечай!
Вдруг один из латинян-охранников визгливо вскричал:
— Мы под рукой досточтимого хилиарха Гекателия! И ты, дерзкий чужестранец, на его земле!
— Я спрашиваю: кто эти люди? — повторил Улеб.
Старик, названный хилиархом Гекателием, молча глянул на слуг. Пращник выхватил рог, намереваясь протрубить то ли для храбрости, то ли для того, чтобы призвать на помощь, но в это мгновение его руку поразила стрела, пущенная Метким Лучником, и рог шлепнулся в пыль.
Один из латинян ринулся на Улеба, угрожая копьем. Юноша легко уклонился, даже не сдвинулся с места, и, едва нападавший проскочил мимо него, к изумлению остальных, метнул нож. Ох, стоять бы незадачливому латинянину, не лезть а рожон, а так… грохнулся оземь с коротким хрипом. Благо прочим, что опомнился Гекателий, уберег их от верной гибели, понял умудренный жизнью, что силою тут не возьмешь, крикнул слугам:
— Торна! (Назад!) — Этак лучше, — сказал Улеб. Спешился, выдернул свой клинок из поверженного врага, сел опять на коня, приговаривая: — Мало учил вас Святослав, князь великий.
Гекателий зашипел зло:
— Если тебе нужны беглые твари, можешь спасти их от виселицы тридцатью златниками. Золото мне — и посторонись!
— Кто эти люди? Булгары?
— Да.
Улеб почувствовал, как хлынула кровь к лицу, взглянул на Велко, поодаль державшего лук наготове, обернулся к надменному халиарху и сказал, с трудом сдерживая себя:
— Ты добыл их в бою?
Внезапно сквозь стон связанных невольников просочилась славянская речь одного из них:
— Обманом! Убей их! Убей! Убей нелюдов! Убей их, юнак!
Он, этот несчастный, упал на колени в отчаянной мольбе. Второй пытался его поднять. Улеб обрубил их путы, затем приблизился к хилиарху вплотную.
— Я Улеб, росс по прозвищу Твердая Рука. Эти люди свободны, иначе, ромей, клянусь Перуном, ты падешь! Вот мой меч — мое слово. Беги же прочь со своими холопами!
Известное повсюду имя юноши произвело на Гекателия сильное впечатление. Он растерянно озирался, соображая, как быть. Наконец собрался с духом и заговорил:
— Я не сержусь на тебя, юный странник, ты слишком храбр для своих лет. В молодости и мне случалось резвиться и шалить на дорогах. Однако ты достаточно умен и знаешь, что за иные развлечения платят. Возмести убыток и разойдемся с миром. Двадцать солидов за убитого, десять за руку пращника и по двадцать номисм за этих полудохлых рабов. Конь и оружие побежденного по закону поединков твои!
— Убирайся, если жизнь дорога! Спасайся и молись, чтобы я тебе больше не встретился!
Делать нечего. Хилиарх потоптался немного, швырнул копье на повозку, щит снова на спину, стегнул коня и отступил, бормоча бессильные проклятия. Вслед за ним удалились и наемники его. Посрамленные и взбешенные, ускакали в город.
Прервав благодарные излияния спасенных, которые все еще не могли прийти в себя, Улеб и Велко уступили им коней, помогли взобраться в седла, ибо самостоятельно они не в силах были проделать это.
В лагере их встретили радостными приветствиями. Шумной гурьбой посыпались из кустов на поляну, где торчал единственный стяг. Все в кольчужной чешуе, загорелые, крепкие, белозубые удальцы. А ведь в самих-то едва теплилась душа когда-то. До чего же, однако, преображается человек на волюшке!
— Братья, вот нам два новых товарища, — сказал Твердая Рука соратникам, обступившим прибывших, — позаботимся о них. Накормите досыта, обмойте раны этим снадобьем. — Он вынул из сумы деревянную флягу с горькой настойкой ирного корня. — Приоденьте их и пускай отдохнут в шалаше. А мы с Метким Лучником опять отлучимся. Нужно добыть им лошадей и ратное снаряжение.
— Где? — спросил Велко.
— Неужто думаешь, что гордец Гекателий не поспешит в погоню за обидчиками, прихватив из городища подмогу?
— Не в своем уме, братец! — воскликнул Велко. — Ты да я против стольких! Либо жизнь тебе надоела, либо вовсе позабыл про Улию.
— Не станем драться с тучей, — сказал Улеб, — я такого не говорил, чтобы выйти один на сто. То молва нас с тобой вознесла до небес, а по правде мы из костей и мяса, как всякий.
— Все это шуточки.
— Экий ты бестолковый сегодня! Ишь нахохлился! — Улеб хлопнул дружка по плечу. — Сразу двух молодцов у ромеев отняли, а ты бухтишь!
— Да ну тебя, вечно баешь загадками.