Незнакомец находился на холме над основными строениями Улья и осматривал местность в бинокль. Сенсоры, расположенные вдоль окружного туннеля, давно зафиксировали его приближение. Чужак оставил свою спутницу возле машины у дороги на Фостервилль.
Передача сообщения заняла три секунды.
Тяжело вздохнув, Хельстром выскользнул из тепла постели и жестом показал, что сообщение принято. Девушка вышла из ячейки. Хельстром пересек ровный кафельный пол, прохлада которого помогла окончательно проснуться. Он связался с датчиками системы безопасности Улья и навел их на квадрат, который указала девушка-наблюдатель.
Поначалу Хельстром никак не мог обнаружить чужака в высокой траве. В этот час обзору мешали солнечные лучи. Он подумал, а не ошиблась ли девушка, указывая квадрат. Наблюдатели временами нервничали, становились слишком чувствительными, но пока еще никто не объявлял ложную тревогу и не допускал серьезных ошибок.
Хельстром изучил траву более внимательно. Панорама ее в жарком полуденном свете казалась ненарушенной. Внезапно он уловил какое-то движение на гребне холма. И, словно движение это проявило картинку, он увидел чужака: мужчину в одежде под цвет травы, что явно не было случайным.
Более семидесяти лет жизни в Улье развили у Хельстрома маскировочный рефлекс. Чувство осторожности появилось у него задолго до того, как он, подделав возраст, вышел из Улья под личиной чужака. И теперь, глядя на прячущегося нарушителя, Хельстром двигался быстро. Надел сандалии и накинул на тело белый лабораторный халат, взглянул на ходу на часы, висящие на стене: 2 часа 59 минут пополудни. Эти часы с точностью хода четыре секунды в год сконструировала команда, чье воспитание и предназначение обрекли ее всю жизнь провести в лабораториях.
Хельстром подумал о нарушителе. Если он станет ждать, как и другие, то его лучше взять в темноте. Учитывая сложившиеся обстоятельства, Хельстром решил начать ночное прочесывание пораньше. Улей должен узнать, почему чужаки стали совать нос не в свои дела.
Прежде чем выйти из своей ячейки, Хельстром изучил внешний периметр Улья и увидел далеко в долине приткнувшийся на стоянке автофургон. Рядом сидела женщина и что-то рисовала в лежащем на коленях альбоме. При большом увеличении он разглядел нервное напряжение в плечах женщины, непроизвольное движение головы и взгляд вверх на склон, ведущий к Улью. Ее тоже следует захватить. В их появлении чувствовалась чья-то профессиональная рука, и от этого пульс Хельстрома участился.
Он задумчиво покусывал нижнюю губу, прислушиваясь к своим инстинктам, реагирующим на эту угрозу. Улей надежно спрятан, чтобы не привлекать к себе внимания, но Хельстром понимал всю его уязвимость, знал, как мало сил у него, чтобы противостоять пробудившейся подозрительности чужаков.
Он обвел ячейку отсутствующим взглядом. Это была одна из самых больших клетушек в их сложно устроенном «муравейнике», расположенном под фермой и окружающими холмами. Колонисты, завершившие свою многовековую миграцию под руководством Праматери, с нее и начали строительство.
Слова Праматери:
«Время остановить бегство, мои возлюбленные работники. Мы, свыше трехсот лет жившие скрытной жизнью среди чужаков, всегда готовые бежать при малейшем подозрении, наконец нашли место, которое станет нашим прибежищем и даст нам силу».
Она утверждала, что во сне ей явился образ благословенного Менделя, «чьи слова указывают, что путь, выбранный нами, — правильный путь».
Базовое образование Хельстром получил еще до того, как вышел во Внешний мир, чтобы «обучаться по книгам». А еще раньше его образование, главным образом, состояло из мыслей Праматери.
Мысли Праматери:
«Лучшие должны спариваться с лучшими. Так мы производим лучших работников для решения тех задач, с которыми может столкнуться Улей».
В тот холодный апрельский день 1876 года, когда приступили к строительству первого Улья и начали копать туннели, продолжая естественные каверны под фермой, Праматерь сказала:
— Мы устремимся к совершенству, и поэтому станем «кроткими», коих земля примет однажды в свое лоно.
Комната, которую он сейчас занимал, была выкопана именно тогда, хотя и копателей, и Праматерь давным-давно отправили в чаны. Комнатушка имела шестнадцать футов ширины, двадцать два Длины и восемь футов от пола до потолка. Она не была квадратной, потому что в дальнем конце повторяла контуры природной каверны. Сначала думали устроить там дверь, но потом решили смонтировать канализацию, электропроводку и другие служебные коммуникации. По естественному известняковому лабиринту Улей спускался вниз на глубину более мили, а в диаметре имел почти две мили. Улей представлял собой кишмя кишащий муравейник. Число работников, проживавших в нем, равнялось приблизительно пятидесяти тысячам (что было куда больше, чем смела надеяться Праматерь). Улей — это густая сеть фабрик, гидропонных садов, лабораторий, воспитательных центров и даже подземная река. Она помогала вырабатывать энергию. Теперь уже не разглядеть исходной стены каверны — лишь ровная гладь серого, предварительно напряженного бетона.