— Отвлечь от чего? Или от кого? — парирует девушка, окинув Бута выразительным взглядом.
— Думаешь я имел в виду себя? — откинув голову, он искренне смеётся, а она мучительно краснеет.
— Не слишком ли ты высокого мнения о себе, батлер? — насупившись, пчёлка упирается спиной в обтянутое белой эко-кожей высокое изголовье.
— Ты смутилась, — заметив ее реакцию, Бут придаёт своему лицу серьезный задумчивый вид. — Почему? — резко сев, он обхватывает теплыми пальцами ее шею и сближает их лица почти вплотную. — Не можешь говорить?
— Мне не о чем с тобой разговаривать, — уставившись в его переносицу, сквозь зубы цедит пчелка.
— Я вижу тебя насквозь, Кая, — вкрадчиво шепчет батлер, невесомо проводя подушечками пальцев по подбородку и линии скул. — Знаю каждую мысль, еще до того, как она сформируется с твоей смышленой головке, — добавляет он, мягко надавливая на нижнюю губу.
— Поверь, я смогу тебя удивить, — ехидно парирует пчёлка, лизнув его палец, с удивлением отметив помимо ожидаемой пряной нотки яркий вкус табака. Странно. Она никогда не видела его курящим. Боже, ей и самой сейчас не помешала бы сигарета. Может, Бут одолжит, если попросить? Или лучше пусть прекратит корчить из себя змея-искусителя.
— Попробуй, — очередная чувственная провокация, но она ведётся. Ведется, черт подери. — Но я должен предупредить — меня целую вечность никто не удивлял, — мужской хрипловатый голос звучит обволакивающе низко и до дрожи горячо, черные зрачки расползаются по лазурной радужке, вводя девушку в эротический транс. Внутри что-то екает, мышцы живота сводит тягучим напряжением, к лицу приливает жар. Черт, его глаза выглядят жутко и вместе с тем гипнотически-завораживающе. В них хочется нырнуть и раствориться, даже если на дне этих дьявольских омутов ее ждет смерть.
Что?
Что за розовые пони расплодились у нее в голове?
Какие к черту омуты?
Куда ты, дура, нырять собралась?
— А говорила, что не боишься, — ухмыльнувшись, Бут одергивает руку и отстраняется, заставив ее почувствовать себя голой, обворованной и морально изнасилованной. В который раз за последние дни? Она сбилась со счету. Урод. Садист. Манипулятор. Вот у кого вместо сердца осколок от разбитого кривого зеркала. Ни души, ни совести, никаких чувств.
— Я просто еще не придумала, чем буду тебя удивлять, — запальчиво парирует Кая, мысленно похвалив себя за остроумный ответ, но тут же все портит, импульсивно и абсолютно по-бабски злорадно добавив: — Боюсь показаться недостаточно опытной на фоне пятидесятилетней пчелиной матки.
— Ты наслушалась пчелиных сплетен? — смерив девушку проницательным взглядом, Бут поворачивается к ней спиной и резко встает с кровати.
В его движениях вместо привычной гибкости сквозит напряжение. О боги, ледяной принц чем-то недоволен?
Или дело в другом? И мучая ее, держа постоянно на взводе, он тоже самое делает с собой?
Но зачем?
Что, черт возьми, его сдерживает?
Дурацкий запрет?
Чушь, Бут не похож на того, кто раболепно придерживается чужих правил.
Значит дело в другом. В личных причинах, внутренних установках и железобетонном самоконтроле.
— Это слухи, Кая, — поправляя запонки, сухо, с ноткой раздражения добавляет Бут. — Месяц назад Медея отметила сорок шестой день рождения.
— Большая девочка, — не удержавшись, язвительно комментирует Кая. — Подумаешь, ошиблась на четыре года. Все равно, эта сука давно вышла в тираж. Ей пора на пенсию, Бут. Или ты так не считаешь?
Ничего не ответив, батлер надевает свой пиджак и застегнувшись на все пуговицы, пододвигает стул к кровати и садится напротив пчелки.
— Нам нужно обсудить наши дальнейшие действия, — до жути серьёзным тоном объявляет он. Весь такой деловой, важный, запакованный, а она снова, как оборванка. В безразмерной футболке, с синяками и опухшей щекой. Секс-бомба просто.
— Наши — что? — насмешливо фыркнув, Кая неторопливо сползает на край кровати и опускает босые ступни на мраморный прохладный пол. Моргнув, Бут задерживает взгляд на ее поджавшихся пальцах и снова тень недовольства и раздражения пробегает по отвратительно-красивому лицу. — Слушай, если я тебя так сильно бешу, можешь вообще на меня не смотреть, — вспыхнув, Кая сдергивает с кровати одеяло и закутывается в него. — Так лучше? Или мне с головой спрятаться, чтобы не оскорблять своим видом твой эстетический вкус?
— Ты меня не бесишь, — спокойным тоном возражает батлер. — Не глупи. Здесь не холодно.